Иногда они кормили детенышей животных, это Люсинда любила больше всего. Однажды мистер Уоквелл позволил ей надеть перчатку в форме птичьей головы, чтобы покормить птенца грифона, а размером он был со взрослую кошку. Голова у него была птичья, но стоял он на четырех ногах, и все тело покрывал золотистый цыплячий пушок. Несмотря на грозные когти, птенец боялся Люсинду больше, чем она его. Ей пришлось призвать на помощь все свое терпение, чтобы соблазнить его червячками и фаршем из тунца, которые она держала в клюве птицы-перчатки.
— Если это птенец, какими же они вырастают? — спросила она.
Мистер Уоквелл молча указал рукой на вольер для взрослых, расположенный рядом, — птенец, которого дядя Гидеон называл «выводок», содержался в своей небольшой клетке. Люсинда проследила за рукой старика. Рыжевато-коричневые, покрытые перьями ноги грифона были поджаты под брюхо, потому что их обладатель дремал, временами поднимая хвост, чтобы отогнать мух. Он был размером со льва, и она внезапно обрадовалась, что не пришлось отнимать птенцов от родителей, чтобы покормить их. Хвост снова сделал «хлоп», и взрослый грифон вздохнул во сне — звук был странный, словно подули в костяной рог.
Прошла неделя, другая, третья, вслед за июнем наступил июль, и Люсинда начала понимать, чем на самом деле живет ферма, но от этого еще больше запуталась. В первую очередь она пришла к выводу, что это никакая не ферма. Было совершенно очевидно, что Гидеон со своими работниками растят животных без всякой определенной цели, да и кроме травы на полях, которой зимой предстояло стать сеном, и фруктового сада позади дома здесь росли только овощи и пряности на кухонном огороде миссис Нидл. Огород был довольно большой, многие растения в нем Люсинда видела впервые в жизни. Была там даже загадочная оранжерея с великолепной кованой отделкой в викторианском стиле, но на продажу миссис Нидл ничего не выращивала. Собственно, на этой странной ферме ничего не предназначалось для продажи, а потребности ее обитателей были более чем скромными.
Нет, Обыкновенная ферма была скорее зоопарком, чем фермой, и вся жизнь здесь подчинялась заботе о фантастических животных. Правда, зоопарки зарабатывали на продаже билетов, а здесь ничего подобного не было (хотя, по представлениям Люсинды, Гидеон мог бы заколачивать миллионы или даже миллиарды, если бы начал пускать сюда посетителей). Так чем же они жили? Если ферма ничего не производила, драконов и единорогов никому не показывали, то чем они платили за корма для животных, за еду для людей, за медикаменты, за труд рабочих, за…
Люсинда ужасно не любила признавать правоту Тайлера, но никакого разумного объяснения всем этим странностям ей в голову не приходило.
Ртов здесь было не так уж мало, и всех нужно кормить. Пастухи Кива, Джег и Хока — трое амигос, как их прозвал Тайлер — большую часть времени проводили в хижине у пастбища, но есть приходили в дом. Кроме них, а также Ханеба, Рагнара и мистера Уоквелла на ферме жили еще полдюжины мужчин всех цветов кожи и габаритов, спали они в общем бараке возле вольера рептилий. Люсинда до сих пор не знала, как их зовут. Получалось человек восемнадцать-девятнадцать, и всех надо расселить и накормить, а еще они с Тайлером. А если эти животные созданы искусственно, как считает ее брат, здесь еще должна быть лаборатория с целым штатом сотрудников.
На что же все они жили? Может, дядя Гидеон сказочно богат? Но по его старому полосатому халату и заношенной пижаме, в которых она видела его чаще всего, даже в дневное пекло, этого точно не скажешь. Только в одном Люсинда не сомневалась — их двоюродный дедушка был точно немного не в себе. В этом она окончательно убедилась, когда он выдавил из них ту страшную клятву.
И все же даже если он был самым богатым безумцем в мире, это никак не объясняло появления драконов на его ферме.
В третью пятницу со дня их приезда на Обыкновенную ферму Люсинда зашла в огромную парадную гостиную. Чудесный витраж с изображением блестящего змея ее просто завораживал, а еще в этой комнате была большая коллекция зеркал и часов, с которых она рассеянно смахивала пыль, когда услышала звук колокольчика, зовущий к обеду. Она уже глотала слюнки в ожидании яблочного пудинга Сары, как вдруг в дом вошел Гидеон.
Люсинда думала, что он, как и все, идет ужинать, но Гидеон с отрешенным видом направился мимо нее к лестнице.
— Дядя Гидеон?
Он даже не повернул головы, молча протиснулся в какую-то дверь позади лестничного пролета и исчез, полы халата волочились за ним, словно плащ уставшего супергероя, решившего уйти на покой. В ту же минуту в парадную дверь вошел Колин Нидл, его худое лицо было перекошено от гнева.