— Что стряслось? — спросила Люсинда. — Да что случилось-то?
Колин был так взбешен, что даже брызгал слюной.
— Я пытался сказать ему, как мне жаль, — выпалил он. — Я пытался сказать, что огорчен не меньше, чем он. Но он никогда меня не слушает! Он просто оттолкнул меня, будто я полное ничтожество.
Люсинда никогда не видела Колина таким. Ей стало жаль его, ведь она сама попадала Гидеону под горячую руку и знала, каково это.
— Чем огорчен? Что произошло?
Колин едва взглянул на нее.
— Из яйца Мезерэ никто не вылупится, — выговорил он наконец. — Детеныш в нем есть, но его сердце не бьется. Опять. Это повторяется каждый раз. — Его снова захлестнул гнев. — Но он винит в этом мою мать! Несмотря на все ее усилия! — Колин почти кричал, и Люсинда забеспокоилась — Гидеон явно не успел далеко уйти за такое короткое время. — Как будто она должна думать и о драконах, и о деньгах, и обо всем остальном на этой проклятой ферме! Как будто она должна исправлять все его дурацкие ошибки!
— Колин, не надо так волноваться…
Люсинда попыталась его успокоить, но Колин был так расстроен, что даже не смотрел на нее. Не говоря больше ни слова, он повернулся и едва ли не бегом рванул на кухню.
Внезапно Люсинда передумала идти за ним. Даже аппетит пропал. Хотя при мысли о яблочном пудинге желудок предательски сжался.
Глава 13
Обезьяна-нахалка, белка-подлюка
В субботу, на следующий день после плохих новостей о яйце, из которого так никто и не вылупился, Тайлер проснулся поздно. За завтраком разговоры не клеились — даже рабочие казались подавленными.
— Третий раз, — сказал Рагнар, качая головой. — Уже третий раз из яйца никто не вылупляется. Неужели у нее никогда так и не появится вормлет?
Тайлер очень удивился, но решил, что у великана такое странное чувство юмора.
— Омлет? — переспросил он.
— Вормлет — это детеныш дракона. В моей стране мы называем драконов вормами — Рагнар грустно улыбнулся. — Мы их до смерти боялись, когда я был маленьким. Узнай мы, что яйцо линденвурма погибло, устроили бы праздник. А теперь вот боимся, что Мезерэ и ее супруг станут последними в роду драконов.
Неужели Рагнар с детства верил в существование драконов? — недоумевал Тайлер. Он что, из тридевятого царства?
— Я забыл, как зовут ее супруга? — спросил он.
— Аламу, — ответил Рагнар и вернулся к прерванной тяжелой работе — поглощению высоченной горы из хлеба, фруктов и сосисок.
Процесс был таким впечатляющим, что даже Тайлер, который расправлялся с едой быстрее, чем его мать зарабатывала на эту еду деньги (так она обычно говорила), лишь взирал на потомка викингов с немым уважением.
После завтрака Тайлер припрятал в карман нектарин для Зазы и отправился к себе в комнату. Маленькая крылатая обезьянка появлялась перед его окном как минимум раз в день и с радостью принимала любые подношения. Он уже стал считать ее своей питомицей.
Тайлер положил на комод завернутый в салфетку нектарин и растянулся на кровати, раздумывая, чем бы таким заняться, пока остальные оплакивают испортившееся яйцо. Он от души надеялся, что мистер Уоквелл не припас для него новых рабских повинностей. Старик иногда был очень суров, и ему очень не нравилась манера Тайлера вечно задавать вопросы. В премудростях фермерской работы он оказался хорошим учителем, но о том, чтобы выведать у него какой-нибудь секрет, можно было даже не мечтать.
Внезапно Тайлер почувствовал, как что-то царапнуло шею. Он запустил руку под подушку и нащупал скомканный клочок бумаги. Усевшись на кровати, он развернул смятый листок. Неужели кто-то оставил ему записку?
И тогда он с удивлением обнаружил, что уже видел прежде эту пожелтевшую от времени бумажку с бахромой по краям, как на истертых ковбойских штанах. Это был тот самый клочок из библиотеки, который он выронил, испугавшись фигуры в зеркале. Но как он оказался здесь?
От бумаги и так уже остались одни лохмотья, а Тайлер еще и полежал на ней, так что теперь расправлял ее с величайшей осторожностью. Потом он стал вглядываться в слова, напрягая зрение. Текст был написан от руки выцветшими до цвета ржавчины чернилами; почерк был старомодный, с острыми завитушками. Наверное, какой-нибудь древний список покупок, подумал Тайлер. Валялся в подстилке из газет, которые они устраивали для василисков или других птиц. Непонятно только, как эта бумажка оказалась в его кровати.