Полуэльф только покачал головой. Он видел, как Рейстлин бледнел и чуть не терял сознание из-за порезанного пальца, а тут, получив удар, который мог бы свалить и крепкого мужчину, отмахнулся, словно ничего не произошло.
Карамон плелся за своим близнецом. Он взглянул на Таниса и поморщился.
– Прости, что упустили его, – огорченно пробормотал он.
– Ничего страшного, это, может, и к лучшему. Гномы теперь сами все поняли. Но у нас возникли новые проблемы.
Танис рассказал друзьям о Речном Ветре и Гилтанасе. Хорнфел горячо спорил о чем-то с танами дайваров и кларов. Верховный блоп куда-то бесследно исчез. Он мгновенно ретировался и забился в самый темный угол, какой только смог найти. Там он, скорее всего, собирался просидеть, пока не переловит всех крыс, а потом вынужден будет искать новое убежище.
Отсутствие тана овражных гномов никого не удивило. А вот то, что скрылся и тан дэргаров, отметили все. Никто не видел, как он пропал. Хорнфел уже не сомневался, что оправдались худшие опасения. Его надежды на объединение кланов разбились вдребезги. Сговор тайваров и дэргаров уже сам по себе сулил многие беды, но теперь стало ясно, что предатели открыли врата Торбардина силам Тьмы. Война, которую он всеми силами пытался предотвратить, теперь казалась неизбежной.
Тан дайваров, всегда относившийся к родичам подозрительно, теперь демонстрировал весьма воинственный настрой и готов был созвать свою армию и ринуться в битву хоть сейчас. Клар последовал бы за Хорнфелом по первому его слову. Однако на его войско нельзя было полагаться. Клары хоть и отличались отчаянной смелостью, с дисциплиной были знакомы мало.
В отличие от тайваров, непригодных к воинскому ремеслу, дэргары являли собой сплоченную армию. Весьма многочисленные и умелые, они отличались свирепостью, и к тому же их объединяла ненависть по отношению к хиларам. Если к ним присоединится армия этих чудовищных существ, хиларов и их союзников ожидало сокрушительное поражение.
Обсудив создавшееся положение с танами и составив план действий на ближайшее время, Хорнфел подошел к Танису, намереваясь извиниться за несправедливое обращение.
– Счастье для меня предоставить вам убежище, но, боюсь, здесь, под горами, вскоре будет небезопасно не только для людей, но и для гномов, – мрачно произнес он.
– Может, все не так безнадежно, как ты думаешь, тан, – учтиво отозвался Танис. – Вдруг дэргары еще не вступили в сговор с тайварами? Я наблюдал за Рэнсом. Увидев чудище, он вовсе не выглядел уверенным и спокойным. Тан испугался не меньше прочих.
– Кажется, он пришел в ярость, – заметил Рейстлин. – Он прошел мимо нас, направляясь к подъемнику. И лицо его искажал гнев. Брови были нахмурены, кулаки сжаты. Бурчал что-то себе под нос. Думаю, он и не подозревал о новоиспеченных союзниках тайваров, и это открытие не обрадовало тана.
Взгляд Хорнфела смягчился.
– Вы дали мне надежду, друзья, и пищу для размышлений. Теперь многое зависит от того, удастся ли отыскать Молот Караса. Если Молот окажется в наших руках и к тому же мы получим подтверждение о возвращении Реоркса, думаю, дэргары не станут выступать на стороне тайваров. Закрытие рудников страшно ударило по их клану, заставив ступить на преступный путь, однако в глубине души они верны Торбардину. Их возможно еще убедить прислушаться к голосу разума; в любом случае они будут приветствовать возвращение Реоркса в его храмы. Вновь обрести Молот именно сейчас было бы огромной удачей!
– Не удачей, а божьим вмешательством, – возразил соламниец. – Боги для этого привели нас сюда.
«А действительно ли это так? – размышлял про себя Полуэльф. – Или мы прошли собственным путем поисков и ошибок, мудрых и неразумных решений, поражений и удач, а вовсе не под руководством небожителей? Хотел бы я знать это наверняка».
– По означенным тобою причинам, тан, нам необходимо разыскать Армана и Флинта.
– Боюсь, это невозможно, – ответил Хорнфел, помрачнев. – Мои люди сообщили: бронзовые ворота Долины танов захлопнулись, и, как бы мы ни старались, открыть их нам не удастся.
21
Флинт сидел на ступеньках в темноте, растирая бедра и ноющие колени. Ноги его подвели, отказываясь подниматься дальше. Последние ступени он преодолел с затуманенными от слез глазами, боль разливалась по телу, подобно огненной волне. Настроение вконец испортилось, и жизнерадостность Тассельхофа он почитал теперь личным оскорблением. Кендер вприпрыжку сбежал вниз по лестнице.
– Конец уже совсем близко. Чего это ты здесь расселся? – удивленно поинтересовался кендер. – Давай скорей, мы почти наверху!
В этот миг послышался удар гонга. Звук эхом разлетелся по лестничному пролету и, казалось, завибрировал в голове Флинта.
– Пусть себе достается Арману, – огрызнулся тот. – Я и шагу больше не сделаю.
– Осталось всего каких-нибудь двадцать ступенек – и ты там, – не отставал Тассельхоф. Он попытался просунуть руки Флинту под мышки, намереваясь тащить его наверх. – Если ты ляжешь на спину…
– Ни за что! – рявкнул Флинт, в ярости отпихивая кендера. – Пошел прочь!
– Ну ладно, коль идти наверх отказываешься, давай пойдем вниз, – в отчаянии предложил малыш. – На карте указаны и другие пути…
– Вниз я тоже не пойду. С места не сдвинусь.
Втайне Огненный Горн опасался, что он и вправду не сможет. Силы оставили его, тупая боль вновь сдавила грудь.
Непоседа задумчиво посмотрел на друга, усевшись на ступеньки рядом.
– В общем-то, остаться здесь навсегда тоже не так уж плохо, – вздохнул он. – Тогда у меня будет возможность рассказать тебе все свои истории. Ты слышал о том, как я нашел мохнатого мамонта? Как-то шел я по дороге и вдруг услышал яростные крики, доносившиеся из леса. Я, разумеется, пошел посмотреть, кто это там надрывается, и оказалось…
– Я иду! – выпалил Флинт.
Сжав зубы, он оперся о плечо кендера, со стоном поднимаясь на ноги. У него закружилась голова, колени подгибались, поэтому пришлось использовать шустрого кендера в качестве подпорки.
– Будем подниматься вместе. По одной ступеньке, – предложил тот.
Гном, похоже, переживал самое большое унижение в своей жизни. Флинт хотел гордо отказаться, но боялся без помощи Тассельхофа свалиться вниз. Перспектива упустить Молот страшила его гораздо меньше, чем жуткая необходимость в энный раз услышать историю про мохнатого мамонта. С помощью кендера Огненный Горн принялся медленно взбираться по ступеням.
– Я вовсе не жалуюсь, опирайся сколько влезет, но лучше не всем весом, – попросил Тас. – А то я уже почти на коленях ползу.
– Ты же говорил, что осталось всего двадцать ступенек! – прорычал Флинт, постаравшись, тем не менее, облегчить участь кендера. – Я уже тридцать насчитал, а конца все не видать!
– Какая разница – несколькими ступеньками больше или меньше? – бодро пискнул Тассельхоф, но тут же почувствовал на своей шее железный захват. – Я вижу свет! – поспешно добавил Тас. – Мы почти у цели!
Флинт поднял голову: похоже, на этот раз кендер не обманывал, и впрямь сделалось светлее. Они уже могли запросто обходиться без фонаря. Последние ступеньки гному пришлось преодолевать почти ползком, но он это сделал.
Островерхая, окованная железом деревянная дверь преградила им путь. Лестничный проем заливал пробивавшийся в щели солнечный свет. Тас потянул дверь, но та и не думала поддаваться. Он покрутил ручку, качая головой.
– Заперто, – сообщил он. – Это мне урок. Никогда в жизни больше не расстанусь со своими сумками!
Кендер сбежал вниз.
– Все зря!
Флинт не мог в это поверить. Отказывались этому верить и его больные колени. Он изо всех сил дернул дверь, и та податливо распахнулась.
– Это, по-твоему, заперта? – Огненный Горн с презрением оглянулся на Таса.
– Говорю тебе, она была заперта, – продолжал настаивать Тас. – Может, я и не специалист в битвах, политике или, скажем, в богословии, но уж в замках-то, поверь, я разбираюсь. И этот был заперт.