– И помолчи, – потребовал Даламар и настолько умело перекрутил воротник на рубашке Таса, что кендер, чуть не задохнувшись, был вынужден последовать за ним. Таща за собой визжавшего Тассельхофа, маг пересек узкую комнату и подошел к тяжелой деревянной двери. Небрежный жест бледной руки – и дверь бесшумно отворилась.
Продолжая крепко держать Таса, Даламар остановился на пороге и обернулся к Палину.
– Вам придется за многое ответить, Маджере.
– Подождите! – прохрипел маг, морщась от боли в горле. – Где мой отец? Я только что видел его.
– Где? – сурово спросил Даламар.
– На верхней ступеньке лестницы, – тут же встрял Тассельхоф. – Мы оба видели его.
– В таком случае, я понятия не имею, где он. Я его не посылал, если вас это интересует. Хотя, – продолжал он, – его помощь была уместна.
Даламар вышел, дверь со стуком захлопнулась. Испуганный, охваченный паникой, чувствуя, что задыхается, Палин бросился за магом.
– Даламар! – кричал он, колотя по деревянной двери. – Не оставляйте меня здесь!
До него вновь донесся голос Даламара, тот произносил слова заклинания.
Заклинания заточения.
Силы покинули Палина, он соскользнул вниз и рухнул на холодный каменный пол.
Узник…
3. Рассветный час
В предрассветных сумерках Гилтас, король Квалинести, стоял на балконе своей опочивальни, вглядываясь в сонные улицы столицы. Правильнее было бы сказать, что, хотя тело короля и не покидало дворца, душа его бродила по притихшему городу. Она заглянула в каждую улочку, помедлила у каждого порога, постояла под каждым окном. Она видела новобрачных, заснувших в объятиях друг друга. Она видела сонную мать, сидевшую в кресле-качалке и баюкавшую на руках ребенка. Она видела двух маленьких братьев, заснувших в обнимку с огромной гончей. Всем троим снился один и тот же сон, в котором они наперегонки бежали по солнечному лугу. Душа Гилтаса наблюдала, как дремлет пожилой эльф в спальне старого дома под портретом умершей много лет назад жены. В этом доме когда-то так же дремал отец, а до него – дед эльфа. На втором этаже спал с молодой супругой сын, которому предстояло прожить здесь всю свою жизнь.
«Спите сегодня подольше, – шептала каждому из них душа Гилтаса. – Не торопитесь просыпаться, ибо, открыв глаза, вы увидите свет последнего дня. Солнце, которое встретит вас утром, несет вам не счастье, а горе. Дневной свет покажется вам ночью, а ночь станет тьмой отчаяния. Спите мирно. Позвольте мне хранить ваш покой, пока у меня есть для этого силы».
– Ваше Величество, – окликнул короля чей-то голос.
Гилтас медлил. Он знал, что, стоит ему отозваться, ответить, чары рухнут и его душа вернется в тело. Мирный сон над Квалинести будет прерван кошмаром огня и дыма, крови и лязга стали. Он попытался притвориться, что не слышит обращенных к нему слов, но яркий свет звезд уже стал меркнуть, а на востоке протянулась бледная полоска зари. Светало.
– Ваше Величество, – услышал Гилтас другой голос и неохотно обернулся.
– Приветствую вас, маршал Медан. – Голос короля звучал холодно. Он перевел взгляд с предводителя Неракских Рыцарей на стоявшего рядом с ним своего преданного слугу. – Здравствуй, Планкет. У вас, как я вижу, есть новости. Маршал, я выслушаю вас первым.
Алексиус Медан принадлежал к племени людей, ему исполнилось чуть более пятидесяти лет, и, хотя он сейчас почтительно склонился перед королем, настоящим правителем Квалинести был именно он. Войска маршала Медана вошли в эту страну более тридцати лет назад, в дни Войны с Хаосом. Всему миру Гилтас был известен как «король-марионетка». Рыцари Тьмы оставили на троне этого слабого и безвольного юношу, чтобы польстить эльфам и не ущемлять чрезмерно их гордость, дав им полную иллюзию независимости. Маршал Медан дергал за ниточки, заставлявшие двигаться короля, а префект Палтайнон, влиятельный член Талас-Энтиа (Эльфийского Совета), играл на дудочке, под которую несчастный король плясал.
И так случилось, что маршал Медан только вчера обнаружил свое заблуждение. Гилтас не был королем-марионеткой – он был талантливым актером. Образ слабого и неуверенного в себе короля был лишь маской, скрывавшей лик решительного главы повстанцев, участников эльфийского сопротивления. Гилтасу удалось одурачить маршала, марионетка обрезала ниточки, и теперь, если бы королю вздумалось танцевать, музыку Его Величество выбрал бы себе сам.