Бережно держа белую розу в руках, маршал не оглядываясь вышел из сада. Прелесть любимого сада он унесет в своем сердце, а если в этот день его найдет смерть, то последней мыслью он вернется сюда и мысленно останется здесь, среди волшебной красоты, покоя и одиночества.
Лорана заставила себя проглотить кусочек печенья и отодвинула тарелку, затем пригубила бокал вина, чтобы унять сердцебиение, и, встав из-за стола, ушла в гардеробную. – Может быть, вы подумаете, что это странно, – голос его звучал еле слышно, – но я был счастлив здесь, госпожа.
Горничных она уже отослала из дворца, отправив в безопасный путь на юг, и те со слезами распрощались со своей госпожой. В доме оставался теперь один Келевандрос. Лорана хотела и его отослать, но он наотрез отказался, и она не стала настаивать, понимая, как дорога Келевадросу честь семьи, запятнанная предательством брата. Он был прилежным и трудолюбивым слугой, покорным, всегда угадывавшим ее желания, умевшим оставаться незаметным. Теперь он, правда, никогда не смеялся и не напевал за работой, как прежде, стал замкнутым, неразговорчивым и отвергал все знаки сочувствия.
Лорана застегнула на талии кожаную юбку, сшитую давным-давно, когда она была Золотым Полководцем, и недовольно сморщила нос, заметив, что юбка стала тесна. Юбка имела высокий разрез на бедре, чтобы не мешать движениям, и служила прекрасным дополнением к доспехам. Одевшись, Лорана только хотела позвать Келевандроса, но увидела, что он уже стоит в дверях гардеробной.
Не произнеся ни слова, Келевандрос застегнул на ней стальной нагрудник с золотой насечкой, который она не надевала много лет, и накинул ей на плечи плащ. Лорана накануне всю ночь перешивала его таким образом, чтобы он стал достаточно широким. Выполненный из легкой белой шерсти, плащ застегивался спереди на семь изящных золотых пряжек и вместо рукавов имел по бокам длинные разрезы. Внимательно глядя на себя в зеркало, Лорана прошлась по комнате, попробовала присесть, опуститься на корточки, проверяя, не видны ли на ней доспехи. Сегодня она должна была выглядеть покорной жертвой, а не опасным противником.
Келевандрос помог Лоране причесаться – в плаще ей было не совсем ловко сделать это – и убрал ее волосы за плечи. Маршал просил ее надеть шлем, но она категорически отказалась, чтобы не вызвать лишних подозрений у Берилл.
«В конце концов, – сказала тогда Лорана полушутливо-полусерьезно, – если она вздумает меня проглотить, не думаю, что шлем застрянет у нее в горле».
Со стороны дверей послышался серебряный звон колокольчика.
– Пришел маршал Медан, – сказала Лорана. – Впустите его.
Лицо Келевандроса побледнело, он стиснул зубы и бросил на нее умоляющий взгляд.
– Я должна сделать это, Келевандрос, – мягко сказала она, кладя ладонь на его руку, – у нас очень мало шансов, и мы не можем терять ни одного из них.
Эльф опустил голову.
– Тебе пора отправляться, – продолжала Лорана, – скоро ты должен быть в Башне.
– Да, госпожа. – Голос эльфа звучал вяло, словно со смертью брата жизнь по каплям оставляла его самого.
– Помни, о чем мы договаривались. Когда я произнесу: «Ара Квалинести», ты должен поджечь стрелу и выпустить ее в воздух. Целься в сторону города, так, чтобы стрелу видели те, кому предназначен этот сигнал.
– Да, госпожа. – Слуга молча поклонился и направился к выходу. – Если вы не возражаете, я пройду садом.
– Келевандрос, – остановила его Лорана, – я сочувствую твоему горю. Искренне сочувствую.
– Госпожа, не утешайте меня, – попросил эльф, не оборачиваясь. – Мой брат пытался убить вас, и в том, что он сам погиб при этом, нет вашей вины.
– Думаю, это не совсем так, – грустно покачала головой Лорана, – если бы я знала, что он несчастен… Если бы я расспросила его… Если бы я догадалась, что вы… вы…
– Что мы тяготимся своей ролью слуг? – договорил за нее Келевандрос. – Это никому не приходило в голову, – печально продолжал он и вдруг со странной улыбкой посмотрел на Лорану. – Мне кажется, теперь все должно измениться, прежней жизни эльфов настал конец. Нам никогда не вернуться к старому. Это ужасно, но, возможно, теперь все узнают, что такое быть рабом. Даже вам придется узнать это, госпожа. И вашему сыну.
Поклонившись, Келевандрос подобрал свой лук и колчан со стрелами и направился к двери. На пороге он неожиданно обернулся и проговорил, не поднимая глаз:
– Скажите, пожалуйста, это на Келевандроса я наткнулся сейчас в вашем саду? – спросил Медан, когда Лорана отворила ему дверь. Ее слова были вполне дружелюбными, но они пронзили сердце маршала. Что ж, он заслужил этот невысказанный упрек и примет его молча, с достоинством, как и подобает солдату.