Манеры эльфа были изящны. Когда Даламар хотел, он мог быть неотразимым. Но Золотая Луна шла за ним, будто во сне, не сознавая ни куда идет, ни куда ей нужно прийти. Ее юное тело стремительно двигалось вперед.
– Появление гнома, хм, – ворчал между тем Палин, – какое значение оно может иметь? Гномы… История моего дяди… Что он хотел этим сказать? Вечно эта дурацкая таинственность… Судя по тому безнадежному и горестному виду, с которым Тассельхоф уставился на Конундрума, он тоже все вспомнил.
Бормоча так, Палин тащил упиравшегося Тассельхофа вверх по лестнице, не обращая внимания на его вопли и крики о помощи. Все внимание мага сосредоточилось на сморщенном гноме, который старательно взбирался вместе с ними, не переставая жаловаться на боль в ногах и превознося достоинства гномоподъемников в сравнении с обычными ступенями.
Он привел строптивую парочку в названную Даламаром комнату, разжал пальцы кендера, что было сил уцепившегося за притолоку двери, и втащил Таса внутрь. Гном притопал туда же, ворча по поводу нарушения строительных норм и упоминая о необходимости ежегодных инспекций. Набросив магический затвор на дверь, чтобы беспокойные постояльцы не убежали, Палин обернулся к Тассельхофу.
– А теперь, будь добр, дай сюда устройство.
– У меня его нет, Палин. – Тас вытаращил на него честные глаза. – Клянусь тебе моим покойным дядюшкой Пружиной. Ты же сам бросал его обломки в драконидов. Помнишь? Там они и валяются, в Зеленом Лабиринте.
– Ах! – послышался вздох гнома, он шагнул в угол и застыл там, упершись лбом в стенку.
Тас торопливо продолжал:
– Да, его фрагменты там и валяются, вместе с останками драконидов.
– Тас. – Палин сурово прервал эти разглагольствования, не желая понапрасну тратить время. – Устройство у тебя. Оно вернулось к тебе. Оно должно всегда возвращаться к тебе, хотя бы по частям. Я действительно думал, что уничтожил его, но магический инструмент не может быть уничтожен, равно как и потерян.
– Палин, честное слово, я… – Губы Тассельхофа задрожали.
Палин смотрел на него, ожидая очередной выдумки.
– Ну, что ты хочешь сказать?
– Палин… я видел себя там! – выпалил Тас.
– Слушай, это несерьезно.
– Я видел себя мертвым, Палин! – зашептал кендер. Его обычно румяное лицо побледнело. – Я был совсем мертвым, и мне… мне это ужасно не понравилось! Совсем не понравилось! Я был такой совсем холодный. И все время что-то искал. И будто потерялся. И боялся. А я ведь никогда ничего не боюсь и никогда не могу потеряться. Особенно так ужасно! Пожалуйста, не посылай меня умирать, Палин, – хныкал кендер. – Не превращай меня в мертвого кендера! Пожалуйста, Палин. Обещай, что ты не сделаешь этого! – Тассельхоф судорожно цеплялся за руки мага.
Палин никогда не видел кендера таким несчастным, и это зрелище растрогало его чуть ли не до слез. Он стоял столбом, машинально поглаживая Таса по голове, чтобы успокоить.
«Но что я могу? – спрашивал себя Палин. – Тассельхоф должен , непременно должен вернуться в прошлое и умереть там. У меня нет выбора. Кендеру придется отправиться в свое время и погибнуть под пятой Хаоса. Я не могу пообещать ему того, о чем он меня просит, как бы я ни хотел этого».
Более всего озадачило Палина то, что Тассельхоф видел собственный призрак. Палин мог бы подумать, что это очередная выдумка кендера, способного не задумываясь сочинить что угодно, но сейчас кендер, несомненно, сказал ему правду. Маг видел, как плещется страх в глазах несчастного Тассельхофа, и от этого зрелища у него просто разрывалось сердце.
Но эта новость во всяком случае давала ответ на один все время терзавший его вопрос: умер ли Тассельхоф в действительности или все прошедшие годы он болтался по миру живым? Тот факт, что кендер видел свой призрак, мог означать только одно: Тассельхоф погиб в битве с Хаосом. Теперь он был мертв. Точнее, ему следовало быть мертвым.
Гном покинул свой угол, просеменил через всю комнату и ткнул пальцем Палину в ребра:
– Тут, кажется, кое-кто что-то говорил насчет еды?
Отмахнувшись от Конундрума, Палин присел на корточки перед кендером.
– Посмотри на меня, Тас. Вот так. Смотри на меня и слушай, что я тебе скажу. Я не понимаю, что происходит в мире. Я не понимаю, что здесь случилось, и так же не понимает этого Даламар. Единственный способ выяснить все это и, возможно, что-то исправить – это быть честным друг с другом.
– Да-а, а если я буду честен, – прорыдал Тас, размазывая по щекам слезы, – ты все равно отошлешь меня обратно?