– Единый Бог предупредил меня, что ты можешь так подумать, мама, – понимающе улыбнулась Мина. – Когда другие Боги ушли и вы подумали, что остались в мире одни, вы испугались и рассердились на них. Вы чувствовали себя преданными. Вас и вправду предали. – Голос Мины зазвенел гневом. – Те Боги, которым вы так неосмотрительно отдали свою веру, в страхе бежали от вас.
– Нет! – Золотая Луна отступила от Мины, вытянув руку, словно преграждая дочери путь. – Нет, дитя мое, я не верю! И я не стану слушать тебя.
Мина схватила ее за руку.
– Послушай же, мама. Ты должна выслушать меня, чтобы понять. Боги бежали в страхе перед Хаосом. Все, кроме одного. Один Бог остался верен вам, сохранив достаточно храбрости для того, чтобы противостоять Отцу Всего и Ничего. Но эта битва лишила Его последних сил и оставила слишком слабым, чтобы сражаться с великими драконами, которые нагрянули на Кринн, но он делал все, чтобы помочь вам. Он даровал вам магию, которую на Кринне называли «стихийной». Он даровал вам чудо исцеления, которое ты называла силой сердца. Все это были Его… Ее дары вам. И вот Ее знак. – С этими словами Мина показала на пять голов дракона, охранявших Врата Бездны.
Вздрогнув, Золотая Луна обернулась. Темные и безжизненные прежде, головы неожиданно начали испускать странное свечение пяти разных цветов: красное, синее, зеленое, белое и черное.
Золотая Луна застонала и закрыла глаза рукой.
– Мама, – с мягким упреком продолжала Мина, – Единая Богиня не просит твоей благодарности. Она хочет вручить тем, кто был Ей верен, новые чудесные дары. Она просит вашей верности, мама. Ей нужна ваша служба. Она хочет, чтобы ты любила Ее и служила Ей так, как Она любила тебя и служила тебе. Мама, пожалуйста, преклони колени и воздай молитвы веры и благодарения Единой Истинной Богине. Той Единственной Богине, что осталась верной своим созданиям.
– Нет! Я не верю тому, что ты говоришь. – Золотая Луна едва шевелила губами, стараясь произносить слова как можно отчетливее. – Ты глубоко заблуждаешься, дитя мое. Я поняла, о ком ты говоришь. Я давно знаю ее и насквозь вижу ее хитрости! – Золотая Луна оглянулась на пять голов, испускавших зловещее свечение. – Я не верю твоим выдумкам, Такхизис! И никогда не поверю в то, что благословенные Паладайн и Мишакаль оставили нас на твою милость! Ты та, кем была всегда, – Богиня Зла, которой нужны не верующие, а рабы. И я никогда не поклонюсь тебе. Никогда не стану тебе служить.
Из глаз дракона полыхнуло ослепительно жаркое пламя, и Золотая Луна почувствовала, как кожа ее мгновенно сморщилась, потемнела и высохла. Целительница рухнула на пол. Руки и ноги ее свело судорогой, прекрасные волосы повисли серыми космами. Она превратилась в немощную старуху, в теле которой едва теплилась жизнь.
– Вот видишь, мама, – произнесла Мина дрожащим голосом, – что значит не повиноваться Единой Богине? Все, что от тебя требуется, – прийти к Ней в смирении и просить Ее милости.
Золотая Луна закрыла глаза. Губы ее не шевелились.
Мина наклонилась к ней.
– Мама, – попросила она со страхом в голосе. – Мама, пожалуйста, сделай это для меня, если не хочешь сделать этого для себя. Прошу тебя, сделай это ради твоей любви ко мне!
– Оставь меня, – прошептала Золотая Луна. – Я молюсь. Я молюсь Паладайну и Мишакаль, чтобы они простили мне слабость моей веры. Я давно должна была обо всем догадаться, – тихо продолжала она. С каждым вздохом жизнь оставляла ее. – Я молюсь, чтобы Паладайн услышал меня, тогда он вернется… Ради любви к Мине… Ради любви ко всем…
И Золотая Луна бездыханная упала на пол.
– Мама, – прошептала Мина голосом растерявшегося ребенка. – Мама, я ведь сделала это для тебя…
Эпилог
В ту же ночь из маленького портового городка, расположенного на северном побережье Абанасинии, отплывал парусник, держа курс в Алгонийский Пролив. На борту его находился один-единственный пассажир, пожелавший остаться неизвестным. Его лицо видел только капитан корабля. В тяжелом плаще и тщательно надвинутом на лицо капюшоне пассажир поднялся на борт поздней ночью накануне отплытия. Багажа у него не было, но он вел в поводу норовистого коня, которого поместили в специально сооруженной в трюме корабля конюшне.
Таинственный пассажир был, очевидно, человеком со средствами, поскольку парусник «Крыло чайки» нанял для себя одного. За разрешение провести на борт коня он уплатил отдельно. Моряки, охваченные любопытством, завидовали юнге, которому было поручено отнести пассажиру ужин, с нетерпением ожидали возвращения мальчика, чтобы разузнать у него обо всем, что он видел и слышал.