Лишь однажды в истории Сильванести случилось так, что правитель эльфов заключил брачные узы с представителем человеческой расы: Эльхана Звездный Ветер сочеталась браком с Портиосом Квалинестийским, после чего была объявлена «темным эльфом» и отправлена в изгнание за то, что «презрела свой род». Но сейчас молодежь страны – а король эльфов тоже был молод – поклонялась Мине. Стоило ей появиться на улицах, как ее тотчас окружала толпа. Молодых эльфов, днем и ночью стоявших возле дворца, только чтобы увидеть ее, окрыляла мысль о том, что эта девушка любит Сильванеша, и они с нетерпением ожидали известия о свадьбе.
Сильванеш его тоже ожидал. Он видел в мечтах, как Мину приглашают в тронный зал дворца, где сидит он при всех своих королевских регалиях, как она порывисто бросается в его объятия и счастливо замирает. Но прошло уже пять дней с того момента, как она переехала во дворец, а они до сих пор ни разу не встречались друг с другом. Он старался найти объяснение этому. Он предполагал, что, возможно, она боится видеть его, боится, что ее солдаты не поймут ее. Но в таком случае она могла бы прийти к нему ночью, объясниться в любви и попросить его сохранить все в тайне. Целыми ночами он лежал без сна, тщетно ожидая ее прихода, и постепенно его мечты стали меркнуть, как меркли и увядали те розы и фиалки, которые он собственноручно собрал в королевском саду, чтобы подарить ей.
За стенами Звездной Башни юные эльфы скандировали: «Мина! Мина!» Эти восторженные возгласы прежде казались королю медом, но теперь они, словно кинжалы, резали его слух. И сейчас, стоя у окна, слыша имя, которое горьким эхом отдавалось в его сердце, юноша принял решение.
– Я пойду к ней, – решительно объявил он.
– Но, кузен… – начал было Кайрин.
– Нет! – воскликнул король, заранее отметая все возможные упреки. – Довольно я слушал разных непрошеных советчиков! «Она сама должна прийти к вам, – говорили вы. – С вашей стороны унизительно идти к ней, Ваше Величество… Этим вы оказываете ей незаслуженные почести… Вы поставите себя в неловкое положение…» Вы не правы. Я понял, в чем дело. Мину не пускают ко мне ее офицеры, этот грубый минотавр и прочие. Может быть, они даже удерживают ее силой?
– Кузен, – мягко заметил Кайрин, – она свободно покидает дворец, а ее офицеры подчиняются ей беспрекословно. Вы можете не сомневаться, Сильванеш: если бы она захотела вас увидеть, ей бы ничто не помешало.
Но Сильванеш уже надевал лучший из своих нарядов, притворяясь, что не слышит уговоров. Возможно, это и на самом деле было так. Кайрин сочувствовал королю и с тревогой следил за тем, как растет любовь Сильванеша к Мине. Он предполагал, что девушка использует чувства короля в собственных, никому пока не известных целях, и желал разлучить его с ней, разрушить чары, которыми она пленила его. Но разработанный им план бегства в леса не удался. И теперь Кайрин терялся, не зная, что еще предпринять.
Сильванеш потерял аппетит и сон, он бродил ночи напролет по спальне, вздрагивая от каждого звука в надежде, что слышит шаги Мины. Его длинные волосы потеряли блеск и висели унылыми прядями. Ногти были обкусаны. Мина, излечившая тысячи эльфов, теперь отнимала жизнь у их короля.
Облачившись в лучшее платье, висевшее, впрочем, как на вешалке на его похудевшем теле, Сильванеш накинул на плечи шитую золотом мантию и устремился к выходу. Кайрин, набравшись смелости и зная, что встретит отпор, все-таки предпринял еще одну попытку остановить его.
– Кузен, – в его голосе звучала искренняя забота, – не делайте этого. Не роняйте своего достоинства. Постарайтесь забыть ее.
– Забыть? – саркастически усмехнулся Сильван. – С таким же успехом можно постараться забыть дышать!
И, отбросив руку Кайрина, король выбежал из покоев.
Кайрин последовал за ним с бьющимся сердцем. Придворные низко склонялись перед королем, одновременно пытаясь поймать его взгляд. Но он ни на кого не обращал внимания и почти бежал по коридорам, пока не достиг покоев, в которых расположились Мина и ее ближайшие сподвижники. Здесь было пустынно и тихо, лишь двое рыцарей стояли на часах у закрытых дверей. Увидев короля, они выпрямились, почтительно приветствуя его, но пропускать явно не собирались.
Сильванеш бросил на них разъяренный взгляд.