— Мне стоит показаться миледи?
— Безусловно, милорд!
Я приблизил лицо к зеркалу и в упор посмотрел в свои глаза, янтарно–золотистые как у отца….
Дверь в комнаты сестры закрыта изнутри — я постучал. Девчачий писк послышался в ответ.
— Кто здесь? — послышался взволнованный голос, кажется, камеристки Люси.
— Это я, Грегори, мне нужно к миледи.
За дверью зашушукались, зашуршали материей.
— Минутку, братик! — отозвалась наконец сестра.
Я сел в кресло. Что ж они там не одеты? Заманчивые картинки возникли в голове — сестра и ее камеристка Люси — голенькие, в одних чулках с подвязками стоят на цыпочках у двери, вызывающе торчат коричневые соски на полных грудях…
От таких мыслей появилось стеснение в штанах.
«Не думать о белой обезьяне, не думать о белой обезьяне» — забормотал я привычную формулу, и белая, пушистая, как кошка поварихи Сьюзен, обезьянка появилась в мыслях, сменив голеньких девчонок — обезьянка скалилась и показывала мне язык…
Однажды в хорошем настроении, что бывает редко, отец с улыбкой рассказал мне про белую обезьяну.
«Это отличный метод отвлечь мысли от чего-нибудь — прикажи себе не думать о белой обезьяне, и спустя несколько секунд ни о чем, кроме нее, ты думать не будешь».
Противное белое животное занимало мои мысли еще минут десять.
Щелкнул замок, и дверь слегка приоткрылась.
— Милорд, войдите.
Камеристка Люси стояла возле двери. Она улыбнулась, и сразу возникли ямочки на щеках. Она очень аппетитная штучка эта Люси, ростом мне по плечо, полненькая шатенка с карими глазами. Ее скромное закрытое платье прятало развитые формы хозяйки от нескромных взглядов — в том числе моих.
Сестра в длинном белом платье встала с постели навстречу мне.
— Милорд брат…
— Сестра, ты великолепно выглядишь в этом белоснежной наряде, зачем тебе другие?
Я обвел рукой груды нарядов, лежавших и висевших по всей комнате. Похоже, из шкафов выволокли все. Под лучами солнца, бьющих из окон, вся груда одежды играла всеми красками возможными в природе, кроме черного, разумеется.
Она засмеялась, откинув голову, так что я увидел розовое нежное небо.
— А так?
Она быстрым движением приподняла подол, и я увидел сначала туфельки, а затем до колен две очаровательные ножки в белых ажурных чулках.
— Покраснел! Покраснел!
Девушки хохотали. Кровь бросилась в лицо мне. Я закрутил головой. Меня не смущал прямой и озорной взгляд янтарных глаз моей сестры, но компанию смеющихся над тобой девчонок трудно спокойно воспринимать…
— Люси!
Камеристка уже подавала мне бокал с золотистым напитком. Понятно, почему они такие веселые — пригубив вина, прозрел я.
— Откуда?
— Стив помогал Пэррису в винном подвале и принес нам бутылочку!
Ворюга–Стив, помощник нашего дворецкого, ухаживал за Люси, но пока без результата. Парень, насколько мне известно, надежду не терял.
— Следующий раз Стив стащит что‑то из отцовой сокровищницы, и его шкуру натянут на ворота — пробормотал я, наклоняясь к сестре. Это наша дежурная шутка… Кроме отца никто не знал месторасположение сокровищницы.
— Стив неуловим! — Засмеялась она.
Ее янтарные глаза, задорно прищуренные и умело подкрашенные, смотрели в упор. Как от нее пахло! Великий Эрхард — я ее обожал!
Ее рука сжала мое предплечье…
— Люси, нам с братиком чаю и не торопись…
Люси многозначительно улыбнулась и вышла.
Сестра, быстро подбежав, закрыла дверь на ключ.
— Она что‑то знает?
— Какое это имеет значение для нас? — фыркнула сестра. Она легкими движениями развязала шнуровку на груди, и платье упало вниз к ее ногам. Сестра осталась только в чулках с подвязками…
Она, не дав полюбоваться собой, бросилась в мои объятия.
Поцелуй ошеломил, как в первый раз — вкус вина на губах придал особый аромат. Мы пили дыхание друг друга, ритм крови стучал в ушах.
Поцелуй закончился на постели, куда в ворох одежды я рухнул на спину. Божественный аромат девичьей кожи и духов теперь окружал меня со всех сторон.
Мы лежали рядом, умиротворенные и спокойные — почти дремали. Маленькие золотистые волоски на ее животе блестели под солнцем.
— Я люблю тебя! — сказали мы одновременно и, смеясь, слились в поцелуе. Близнецы все делают одновременно и вместе — такова наша судьба.
Потом Люси принесла чай и мы, уже приведя в порядок мой костюм для гостей, пили терпкий напиток без сахара, наблюдая за суетой во дворе.
Золотое солнце сверкало в наших янтарных глазах.