Послышался топот сапог: набежали люди. Дверь камеры дракона Лавы открылась, Аркону на голову накинули новую цепь и завязали рот, а потом потащили прочь за концы старой цепи. Полутораметровый дракон яростно сопротивлялся, но двенадцать человек оказались явно сильнее.
Долго ещё мы слышали душераздирающий вой, то стихающий, то раздающийся с новой силой…
Лава, извергнутая Арконом, постепенно превратилась в камень.
Ночью, видимо, викинги всерьёз взялись за Баро, потому что, когда я его окликнул утром, из-за стены вместо членораздельного шёпота донеслись сдавленные рыдания и какой-то грохот: похоже, дракон бился головой в естественном металлическом шлеме о стену, которая наверняка была прочнее.
Нас же, людей, пока не трогали. Но на четвёртый день нашего заключения, где-то после одиннадцати часов утра, к нашей двери подошёл стражник и сказал:
— Эй, парень… да нет, не ты, мелкий, а тот, что побольше… на выход! Руки за голову! Остальные — руки вверх, лицом к стене!
Мы исполнили все распоряжения. Викинг открыл дверь, я вышел, дверь захлопнулась, и меня повели по коридору. Я держал руки на затылке, а викинг, шедший позади, держал меня под прицелом.
Я знал, что, если не сопротивляться, от нас отстанут, поэтому я спокойно и медленно шёл вперёд, подсознательно догадываясь, куда в конце концов попаду…
Мы дошли до конца коридора и спустились по винтовой лестнице на один этаж. Когда я спускался по гранитным ступеням, я заметил, что лестница ведёт вниз ещё на три или четыре этажа, и невольно сглотнул. «Не хотелось бы спуститься туда под конвоем или упасть», — подумал я.
Мы попали в такой же коридор, где двери комнат также были железными, но не решетчатыми, а сплошными, что сильно меняло ситуацию. Чтобы пробить такую дверь, Ангу или Аркону потребовалась бы четверть часа, а Баро — и того больше.
Мы прошли шагов сто. Викинг отступил немного и, не сводя с меня дула пистолета, открыл дверь с табличкой «2-11». Встал позади меня и сказал:
— Иди.
Я вошёл. За мной закрылся железный прямоугольник.
Комната была пуста в буквальном смысле слова. Голые стены и пол, как и в камере, где я сидел, но здесь на потолке была мощная люминесцентная лампа, дававшая ватт сто света, да в центре стоял ещё ветхий стул, а в углу — мрачного вида скамейка. Но не убожество обстановки поразило меня, а оформление: на полу и стенах виднелись пятна крови, а около входа была лужа застывшей лавы. Я не сомневался, что именно здесь викинги пытали моих драконов, но я не хотел, чтобы то же самое делали со мной, моим братом или напарницей. Я не мог этого допустить.
В стене справа от входа находилась ещё одна дверь, из-за которой секунд через пять после моего появления в комнате вышла тройка викингов, несущих необходимый инвентарь. Скажу только, что это были не современный электроэнцефалограф или гуманный детектор лжи, а грубые устаревшие средства, но, как я знал из книг, весьма действенные.
— Опусти руки и сядь, — сказал один викинг.
Я присел на стул, зашатавшийся под моим, если честно, небольшим весом.
— Слушай меня и запоминай, — продолжил викинг. — Сначала мы просто будем тебя спрашивать, потом, если не получим удовлетворительных ответов, мы вколем тебе сыворотку правды, вот она, — викинг вытащил откуда-то шприц, наполненный мутно-жёлтой жидкостью, — ну а если и это не поможет, мы начнём… ну, сам понимаешь… Вроде на вид почти взрослый. Сколько лет?
— Тринадцать, — честно ответил я.
— Ну вот — почти взрослый. Ладно, заболтался я. Пора приступать к делу. Вопрос первый: что ты знаешь о смерти Торвальда Неклина, нашего телепата?
— Только то, что мне рассказывали здесь, — холодно ответил я.
— Факты!
— Его убили неизвестные, когда он ехал в Пылающую Твердыню допросить профессора Хеглена. Это случилось несколько дней назад.
— Это всё?
— Да.
— Ладно. Вопрос второй…
Я весь день провёл в комнате 2-11. Не буду описывать, как это было: мне самому не понравилось. Я выдал всё, что мне было известно, но викингам этого было мало… Дальше можно не рассказывать.
Не помню, как я снова очутился в камере. Когда я очнулся, был новый день, футболка моя была разорвана на спине, и сзади всё болело.
После меня в комнату 2-11 повели Севу, а ещё через день — Ульяну. В конце концов, замученные, но исполненные решимости, мы начали вырабатывать план побега.
Профессор сидел на полу и на глаз измерял общую длину всех своих папиллярных узоров. В комнату вошёл викинг в маске и сказал недовольным тоном: