Комната, в которой я стою, должно быть, столовая. Направо от меня отходит короткий коридор, и, кажется, бабушкин голос раздавался оттуда.
В коридор просачивается свет, и мгновение спустя я слышу звяканье кастрюль и сковородок. Видимо, бабушка собирается что-то готовить, так что я подхожу к кухне и останавливаюсь в дверях.
На бабушке лиловый плюшевый халат, чей цвет соперничает с оранжево-зелеными кухонными обоями. Халат явно старый, потому что ткань на локтях и попе протерлась. Могу предположить, что бабушка много сидит, хотя телевизора в гостиной я не видел. Сейчас же она стоит у мойки, уставившись в шкафчик, внутри которого негусто.
– Есть хочешь? – неприветливо спрашивает она.
– Нет, мэм, – отвечаю я.
– Мальчики всегда хотят есть, – бормочет бабушка, перед тем как снять с полки банку арахисовой пасты.
Я смотрю, как она вытаскивает из сушилки нож, а с холодильника достает хлеб. Похоже, хочу я того или нет, а бутерброд мне сделают. Седые бабушкины волосы топорщатся злым облаком, пока она намазывает пасту на хлеб, не прекращая бубнить что-то себе под нос. Я почти уверен, что речь обо мне, но голос недостаточно громкий, так что она явно говорит не со мной.
Я таращусь на протертый участок на заду бабушкиного халата, гадая, какое же у нее лицо. Она до сих пор на меня не взглянула, так что, наверное, ее не интересует, какое лицо у меня. Любопытно, похожи ли мы. Мне вечно говорят, что я – копия мамы. У нас одинаковые темные глаза, длинные ресницы и немного завивающиеся брови, которые наползают на лицо, точно гусеницы-близняшки.
На кухонном столе стоит коробка, и вид у нее такой, словно она только что пришла по почте. Размером примерно с половину коробки для обуви и с кучей разноцветных штампов, которые окружают поле с бабушкиным адресом. Только там не указано имя – и обратный адрес, насколько я вижу, тоже.
Я подхожу к столу, чтобы взглянуть поближе. Присаживаюсь на стул и изучаю штампы. По большей части на них птицы и бабочки, а на других – динозавры и лемуры.
– Откуда прислали эту коробку? – спрашиваю я.
Бабушка ворчит:
– Очень, очень издалека. – Она делает паузу, бросает на меня взгляд через плечо и добавляет: – У меня есть старый друг на Мадагаскаре. Ты знаешь, где это?
Я не смотрю на нее, но чувствую на себе взгляд. Что-то подсказывает мне, что это проверка. К счастью, я знаю правильный ответ:
– Остров у побережья Африки.
Бабушка кладет нож и – впервые – оборачивается, чтобы взглянуть на меня. Уж не знаю, что видит она, но я, глядя ей в лицо, вижу обычную пожилую женщину, вовсе не похожую ни на меня, ни на мою маму. Глаза у нее мутного сине-черного цвета, а бровей и вовсе нет.
Она морщится и спрашивает:
– Парень, что ты знаешь об Африке?
Не понимаю, какого ответа от меня ждут. Но в географии я силен.
Перебираю в голове все известные мне факты и сообщаю:
– Африка – это континент. На нем больше стран, чем штатов в США. Мадагаскар находится в южной Африке, у восточного побережья Мозамбика.
Бабушка скрещивает руки на груди, и ее локти едва не прорывают плюш халата.
– Так-так-так, – тянет она, судя по тону, впечатленная.
Я утыкаюсь взглядом в коробку, чтобы бабушка не видела, насколько мне не по себе. Люди обычно не ждут, что ребенок моего возраста знает хоть что-то хоть о чем-то. Я привык, но все равно это иногда очень мешает жить.
Бабушка снова поворачивается к столу и заканчивает с бутербродом.
– Это мама рассказала тебе про Африку?
Я трясу головой, только потом сообразив, что она этого не видит, и говорю уже словами:
– Нет, мэм. Я сам это изучил. – Потом я добавляю: – На Мадагаскаре обитает множество редких видов животных.
– Это уж точно! – с коротким смешком отзывается бабушка.
Впервые за день я начинаю расслабляться. Может, в конце концов, у нас все же есть что-то общее. Я протягиваю руку, чтобы повернуть коробку и рассмотреть штампы на другой стороне. И тут, к моему изумлению, коробка подпрыгивает!
У меня отпадает челюсть, но я стараюсь спрятать удивление, когда бабушка снова поворачивается ко мне с бутербродом. Она ставит передо мной тарелку, а сама опускается на стул.
– Ешь, – говорит бабушка и подталкивает тарелку еще ближе ко мне.
Я не то чтобы голоден, но прихожу к выводу, что стоит просто послушаться. Беру половинку бутерброда с тарелки, не сводя взгляда с коробки. Слой арахисовой пасты толстый, и мне требуется немало времени, чтобы проглотить хоть кусочек. Бросаю взгляд на бабушку и по глазам вижу, что она потешается надо мной.
– Тебе нужно пива – запить, – говорит она. – Возьми-ка бутылочку из холодильника.