– Теперь мне можно повернуться?
В ответ Ма подталкивает меня в сторону гостиной:
– Иди почитай свою книгу.
Вместо этого я оборачиваюсь и пытаюсь заглянуть в коробку. Она теперь стоит на полу, а ворох бумажных макаронин венчает всю ту кучу предметов, которые Ма вытряхнула из сумочки. Жестянка из-под мятных конфеток достаточно мала, чтобы уместиться у Ма на ладони. Что она могла положить внутрь? Я ищу предлог, чтобы задержаться в столовой, и спрашиваю:
– Так… вы читали эту книгу?
Ма даже не глядит на том у меня в руках. Просто начинает складывать все обратно в сумочку, причем красную жестянку из-под мятных конфеток убирает первой. Я понимаю: ей хочется, чтобы я просто ушел и посидел тихо, но решаю сделать еще одну попытку:
– На вид интересная. Написал какой-то Эл Рой Дженкинс. Вы его знаете?
– Нет.
– Точно? Книга о Мадагаскаре…
Ма раздраженно вздыхает:
– Слушай, парень. Я в жизни не читала ни одной из этих книг. На деле большинство из них даже не мои. Я просто держу их на тех здоровущих старых полках, потому что это проще, чем все выкинуть и оклеить стену обоями.
Я хмурюсь:
– Неправда.
Ма прекращает набивать сумочку и бросает на меня тяжелый взгляд:
– Парень, да ты не распозна́ешь правду, даже если она подскочит и укусит тебя за зад.
От этих слов у меня снова вспыхивают щеки. Что за выражение такое? Эта безумная старушенция говорит, что я вру? Или думает, что я тупой? Между прочим, это не я здесь секретничаю и занимаюсь темными делишками.
– Может, я о Мадагаскаре еще побольше вашего знаю! – выпаливаю я.
Но Ма уже нет до меня дела. Она рассматривает золотые часы на цепочке, которым лет на вид еще больше, чем телефону на столе. Перехватив мой взгляд, Ма с резким клацаньем защелкивает крышку часов и бросает их в сумочку. Несмотря на скромные размеры, в эту сумочку помещается удивительно много барахла.
Я приглядываюсь к кучке бумажных макаронин, которые лежали внутри картонной коробки. Ленточки бумаги перемешаны с перламутровыми фиолетовыми кусочками чего-то разбитого. Ма пытается заслонить мне обзор своим телом, но я успеваю сообразить, что ворох бумажек – это не просто упаковочный материал, это гнездо! А фиолетовые куски – разбитая яичная скорлупа. Внутри коробки кто-то вылупился! И загадочные создания, должно быть, сильны, если так раскачивали коробку, пока появлялись на свет. Хотя и достаточно маленькие, чтобы поместиться в пустой жестянке из-под мятных конфеток Ма.
Я решаю, что хватит ходить вокруг да около. Собираю всю свою смелость и спрашиваю:
– Что вы положили в эту жестянку?
Если бы у Ма имелись брови, сейчас они стукнулись бы о потолок. Ее глаза едва не выскакивают из орбит.
– Содержимое этой жестянки тебя никак не касается! – выпаливает она в приступе раздражения. – Ты здесь не для того, чтобы лезть в мои дела, парень. Я сказала твоей маме, что ты можешь побыть тут какое-то время, но это не означает, что тебе позволено меня допрашивать.
Я хочу, чтобы Ма мне доверяла, но в данный момент лишь бешу ее:
– Я не допрашиваю, Ма. Просто хочу понять, что происходит. В смысле – давайте смотреть правде в глаза: вы ведете себя… ну, как минимум немного странно!
Ма упирает кулаки в бока:
– Это я себя странно веду? А кто белку в дом пустил?
Крыть нечем. Глядя на пустую картонную коробку на полу, я пытаюсь придумать, что еще сказать.
Ма говорит первой:
– Парень, ты лучше поди и почитай эту книгу, пока я не потеряла терпение. Думаешь, можно вот так ввалиться к взрослым и сунуть нос в их дела? Нетушки. Ты – упрямец, в точности как твоя мама. Она не послушала меня, когда у нее была возможность, и где она теперь? В суде, умоляет какого-то крючкотвора сохранить крышу над вашими чугунными головами…
Второй раз за день мои глаза начинают наливаться слезами.
– Не говорите о моей маме, – шепчу я в пол, но Ма отлично меня слышит:
– Я буду говорить о том, о чем хочу, парень. И твою маму я знаю куда лучше твоего. Готова поспорить, ты и не думал никогда, что очутишься здесь со старой дамой вроде меня, но я-то всегда знала, что однажды Алисия вернется. Она все пытается убежать от неприятностей, но в жизни так не бывает. Неприятности настигают тебя, и неважно, где ты пытаешься спрятаться. Лучше всего – быть к этому готовым. А ты не готов.
Я проталкиваюсь мимо Ма и направляюсь к входной двери, где так и лежит мой рюкзак.
– И куда это ты собрался? – рявкает она.
– Домой, – отвечаю я, забрасывая рюкзак на плечо.
Ма откидывает голову и хохочет так громко, что нимб из волос вокруг ее головы сотрясается: