Тронное возвышение "императора" - так именовал себя Ариакас - было несколько шире всех остальных, а в высоту превосходило их примерно вдвое. Взгляд Таниса неудержимо притягивал залитый мраком альков. Там было темнее, чем где-либо в храме, и темнота эта казалась почти живой. Она пульсировала и дышала. И была черна до того, что Танис поспешно отвел глаза. Нет, ничего еще не было видно, но он без труда угадал, кто вскоре займет место в шевелящихся потемках... Кругом всего купола, в таких же альковах, только поменьше, сидели драконы. Все они выдыхали дым, так что их самих почти не было видно. Каждый дракон сидел напротив своего Повелителя, неся (как полагали сами Повелители) бдительную стражу. В действительности же лишь один дракон среди всех собравшихся был искренне озабочен безопасностью своей хозяйки. Это был Скай, синий дракон Китиары. Он уже занял свое место, и в огненно-красных глазах его, устремленных на трон Ариакаса, горела точно та же - только куда более заметная - ненависть, которую Танису довелось уже замечать в глазах его госпожи.
Прозвучал гонг, и в Зал хлынули воины Ариакаса в алых, под цвет его драконов, мундирах. Сотни когтистых и обутых в башмаки ног лязгали по каменному полу. Почетный караул, составленный из людей и драконидов, занимал свое место у трона. Только офицеры не спешили подниматься по ступеням, а телохранители - выстраиваться стеной перед своим господином. Но вот наконец из врат позади трона появился он сам. Он шел один, и пурпурное облачение Верховного Владыки величавыми складками ниспадало с его плеч, а темные латы отражали свет факелов. На голове Ариакаса поблескивала корона, усеянная кроваво-красными камнями...
- Корона Власти... - прошептала Китиара, и Танис распознал в ее взгляде непреодолимую страсть. Страсть, равную которой ему нечасто приходилось видеть в глазах человека.
- Ибо написано: "Тот, на ком Корона, - правит", - прозвучал сзади чей-то голос.
Государь Сот... Танис напрягся всем телом, стараясь удержать дрожь. Присутствие неупокоенного воителя было подобно прикосновению холодной руки мертвеца.
Войска Ариакаса приветствовали его долго и шумно - звучал боевой клич, громыхали об пол древки копий, а мечи плашмя били в щиты. Китиара, снедаемая нетерпением, зарычала сквозь зубы. Наконец Ариакас поднял руки, призывая к молчанию. Повернувшись, глава Повелителей Драконов молитвенно преклонил колена перед залитым тьмою альковом, а затем снисходительным жестом руки в черной перчатке приветствовал Китиару.
Танис покосился на бывшую возлюбленную и едва узнал ее - такая ненависть, смешанная с презрением, исказила ее лицо.
- Да, государь мой, - мрачно блестя глазами, прошептала Китиара. -Тот, на ком Корона, - правит... Так написано... Написано кровью! - И, чуть повернув голову, она приказала государю Соту: - Эльфийку сюда!
Рыцарь Смерти поклонился и выплыл из чертога, словно облачко смертоносного пара, и его воины потянулись за ним. Дракониды сбивали друг друга с ног, спеша освободить им дорогу.
Танис схватил Китиару за руку.
- Ты обещала!.. - придушенно выдохнул он.
Полуэльф был силен, но Китиара только смерила его холодным взглядом и небрежным рывком высвободила руку. Ему показалось, будто ее карие глаза опустошали его душу, высасывали из него самую жизнь, оставляя лишь никчемную оболочку.
- Вот что, полуэльф, - сказала Китиара, и голос ее резал, как бритва. Мне нужно одно и только одно: Корона Власти, которая сейчас на голове у Ариакаса. Для этого и нужна мне Лорана, только для этого я и взяла ее в плен. Я подарю эльфийку Ее Величеству, как и обещала. Владычица наградит меня несомненно. Короной, - а девку твою отошлет в Чертоги Смерти, находящиеся в глубочайших подземельях под Храмом. С этого момента ее судьба становится мне безразлична. Я отдаю ее тебе. Когда я подам знак, выйди вперед. Я представлю тебя Владычице. Попроси ее о милости. Скажи, что хочешь сам отвести эльфийку на смерть. Она позволит это, если ты ей понравишься. Отведи эльфийку к городским воротам или куда пожелаешь - и выпусти. Только дай мне слово чести, Танис Полуэльф, что сам возвратишься ко мне.
- Даю, - сказал Танис, глядя ей в глаза. Его взгляд был тверд.
Китиара улыбнулась. Лицо ее разгладилось и вновь стало так прекрасно, что Танис невольно спросил себя - уж не померещилось ли ему то другое ее лицо, злобное и жестокое. Китиара коснулась рукой щеки полуэльфа, погладила его бороду.
- Итак, ты дал слово чести, - сказала она. - Я знаю, как мало это значит для большинства людей, но ты-то, не сомневаюсь, его сдержишь... Да, последнее предупреждение, Танис, - быстро зашептала она. - Ты должен убедить Владычицу, что отныне ты - ее верный слуга. Она могущественна, Танис! Она - Богиня, не забывай! Она провидит самую твою душу и сердце. Не дай же ей ни малейшего повода усомниться в тебе. Один жест, одно сомнительное слово - и она уничтожит тебя. Я не смогу тебя защитить. А если умрешь ты, умрет и Лоранталаса!
- Понимаю, - ответил Танис, чувствуя, как леденеет под стальными доспехами все тело.
В это время призывно заревела труба.
- Это нас, - сказала Китиара. Натянула перчатки и надела свой драконий шлем. - Вперед, Танис! Веди моих воинов. Я должна войти последней.
И она отступила в сторону - грозная и прекрасная в чешуйчатой полночно-синей броне, - а Танис шагнул сквозь узорчатую арку в Большой Тронный Зал.
При виде синего знамени толпа разразилась приветственным криком. Скай, глядевший на них сверху, торжествующе заревел. Всей кожей ощущая взгляды тысяч глаз, Танис усилием воли отрешился от всего постороннего, сосредоточившись только на том, что ему следовало теперь делать. Он смотрел прямо вперед, на тронное возвышение рядом с престолом Повелителя Ариакаса, которое украшал синий штандарт. Позади него размеренно лязгали когти - почетный караул Китиары горделиво печатал шаг. Добравшись до возвышения, Танис, как ему и было предписано, остановился у нижней ступеньки. Крики постепенно затихли и, когда последний драконид миновал арку, сменились взволнованным шепотом: все тянули шеи, ожидая выхода Китиары.
Китиара же, нарочно державшая зрителей в напряжении, стоя за аркой, уловила краешком глаза какое-то движение позади. Обернувшись, она увидела государя Сота, входившего в чертог. Его воины несли тело, закутанное в белые саваны.
В блестящих глазах живой женщины и в пустых глазах мертвого рыцаря отразилось полное согласие и взаимопонимание. Государь Сот поклонился... Китиара одарила его улыбкой и под громоподобные овации вступила в Зал.