Человек, что некогда был Таррантом Хокинсом, поднял голову и взглянул на механоида:
— Однако, когда в Толсине тебе сообщили, кто я, ты уехал.
— Да, верно. Но лишь потому, что чувствовал, что меня предали. — Саллитт сощурился. — Мы проделали длинный путь вместе. Ты спас мне жизнь. Но и тогда ты не доверил мне тайну о том, кто же ты на самом деле. Откуда мне было знать? Ты путешествуешь вместе с Резолютом и Норрингтоном, теперь все выглядит столь очевидным. Но раньше мне так совсем не казалось. Ты был Вороном, живой легендой. Да и будь ты из Ориозы, то носил бы маску. Поэтому мне никогда не пришло бы в голову, что здесь есть какая-то связь. Однако ты знал, кто я, но ты не доверял мне. Мне больно было это узнать. Это заставило меня усомниться.
Ворон поджал губы, но потом медленно кивнул:
— Ты прав. Я поступил с тобой несправедливо. Но я столько лет отказывался быть Таррантом Хокинсом, что хотя я и знал, что ты мой брат, я просто не мог быть твоим братом. Мне тоже все это причиняет неимоверную боль.
— Я понимаю, — старший Хокинс прикусил губу. — Никто в нашей семье не верил обвинениям против тебя. И, несмотря на то что отец запретил говорить о тебе, все остальные тайно нарушали этот запрет. Я знаю, отец тоже не верил всему этому. Думаю, что, после того как он забрал у тебя маску, он понял истину.
Ворон покачал головой:
— У отца свои причины на то, что он сделал. Как… как они?
— Отец умер шесть лет назад. Он умер во сне. Мать сейчас живет с Эллис. Все остальные в порядке, — старший Хокинс едва заметно улыбнулся. — В пути у нас будет время поговорить о них.
— Да, верно, — Ворон сначала сухо кивнул, но потом смягчился. — Я дольше был Вороном, чем твоим младшим братом. Мне понадобится время, чтобы снова привыкнуть к этой роли.
— Когда ты уехал из Вальсины, ты перестал быть моим младшим братом. Я почувствовал это, когда мы встретились в Крепости Дракона. Мне не нужен маленький братишка. Мне нужен друг и товарищ, которого я хорошо знаю и которому доверяю.
Ворон протянул руку и подкрепил его слова рукопожатием:
— Договорились.
Саллитт поклонился Алексии:
— Спасибо, Ваше Высочество. Теперь я вас оставлю. Мне надо кое о чем позаботиться. Удачи, принцесса.
— И вам, полковник.
Механоид, чье тело наполовину состояло из металла, вышел из конюшни совершенно бесшумно. Алексия улыбнулась Ворону:
— Думаю, хорошо, что ты поговорил с ним.
— Почему это?
— Потому что знаю, что твоя семья очень важна для тебя и восстановить связь с ней будет совсем неплохо.
Ворон вздохнул:
— Надеюсь, ты права. Хотя здесь и сейчас, рядом со мной, моя новая семья, которая волнует меня гораздо больше.
— Я рада, что я ее часть.
— Ты и есть моя семья.
— Нет, ты говорил, что в нее входят Резолют, который может сам позаботиться о себе, и Уилл, — девушка подошла ближе и убрала за ухо выбившуюся прядь белокурых волос. — Кстати, о Уилле. Возможно, он захочет поговорить с тобой о Сейс. Сделай одолжение, выслушай его.
Ворон взглянул на принцессу, подтягивая подпругу у своего коня:
— А в чем дело? Я что-то пропустил?
— Он и принцесса Сейс… мм-м… сблизились. И расставание будет нелегким, — Алекс ощутила комок в горле. — Мне тоже будет нелегко.
— Знаю, — Ворон кивнул и, подойдя совсем близко, коснулся большим пальцем ее подбородка. Алексия закрыла глаза и прильнула щекой к его ладони.
— Алексия, я боюсь этой разлуки больше, чем боялся изгнания из Ориозы, больше, чем чего бы то ни было в этой жизни.
Он едва улыбнулся ей и положил руку на плечо девушки:
— Было время — целые десятилетия, — когда отправляться на задание, подобное тому, что нам теперь предстоит, ничего для меня не значило. И не потому что я был глупцом или самоубийцей. А всего лишь потому, что это было моим занятием. То была жизнь, которую выбрал я сам, или же та, что выбрала меня сама, не знаю, как лучше. Резолют и я, мы просто отправлялись на прогулку, чтобы хорошенько позлить солдат Кайтрин. И если бы мы не вернулись, это значило бы, что мы нарушили еще одну клятву, еще одно пророчество оказалось фикцией. Я никогда раньше не думал, что моя жизнь пуста. Но только до тех пор, пока ты не вошла в нее и не заставила меня желать чего-то еще, помимо уничтожения Кайтрин. Нет, я по-прежнему хочу этого, но теперь я хочу этого, потому что если у этого мира есть будущее, то оно есть у нас и у наших наследников.