— Спасибо, Ломбо.
Налетчики стали отходить. Новые стрелы взметнулись в воздух, вонзаясь в бормокинов. Часть тут же валилась на землю, остальные твари, несмотря ни на что, шли вперед, сплошь утыканные стрелами. Ничего не видя, кроме своих жертв, они упорно продолжили преследование, уходя вглубь лесов, что тянулись вдоль всей возвышенности.
Слева мелькнула серия вспышек, и загрохотали выстрелы драконетт. Пули прошивали бормокинов насквозь, твари вертелись на месте, другие валились на землю сразу, словно получив удар молотом. Несколько бормокинов повернулось навстречу новой атаке. Они собрались было пересечь возвышенность, однако новая волна стрел не оставила им никаких шансов. Некоторые погибли сразу, другие были ранены. Затем последовал шквал пуль драконетт. Этот удар лишил бормокинов последних сил, и те, кто еще мог, бросились бежать.
Уилл и другие налетчики продолжили подниматься по холму, — хотя Ломбо, казалось, с большой неохотой позволил врагу уйти:
— Давай, Ломбо, пошли. Нам еще многих придется убить.
Панки заворчал:
— Эти хорошо ломаются.
— О да, Резолют снимет с них парочку скальпов.
Эта засада, превратившаяся в настоящую битву на холме, оказалась весьма удачной для обеих сторон — просто налетчикам повезло немного больше. Они закопали бочонок с порохом в снегу у подножия холма как раз рядом с дорогой. Им удалось отправить караван по ложной дороге и поймать небольшой отряд, отделившийся от основных сил. Когда самые нагруженные сани проезжали мимо места, где был зарыт огненный порошок, налетчики взорвали его. Конечно, надеялись на большее, но оказалось, на тех санях перевозили большие запасы провизии.
По крайней мере, они так думали.
На самом деле авроланы, видимо, решили устроить ловушку для налетчиков. Для этого они придумали небольшую приманку. Сани, со всех сторон накрытые брезентом, не везли еду — в них прятались солдаты. И если бы налетчики действовали как обычно, то им бы сильно досталось от боевой группы.
На счастье, взорвавшийся бочонок уничтожил двое саней, опрокинул двое других, серьезно разрушив весь караван. Конвойные бросились вперед в атаку на противника. И здесь сработала заготовка Ворона. Налетчики стали отступать, а лучники и драконеттчики открыли огонь по их преследователям.
И хотя они успешно ускользнули из лап бормокинов, эта ловушка не предвещала ничего хорошего. Налетчики понимали, что это всего лишь вопрос времени и авроланы скоро пошлют войска им вдогонку. Диверсии по расхищению запасов противника — это хорошо, однако, если за ними устроят погоню, дальнейшее препятствование проходу подкреплений противника ставится под вопрос.
Уилл положил руку на плечо Ворону:
— Спасибо тебе за тот выстрел.
— Это мой долг, милорд, — сказал Ворон, слегка посмеиваясь над Уиллом, но потом, подмигнув, улыбнулся. — Спасибо тебе за то, что подводил жертв ко мне поближе, чтобы я мог как следует прицелиться.
— Разве я так делал?
— Надеюсь, что да. Иначе это было глупо.
Уилл уже приготовился сказать в ответ какую-то колкость, но замолчал, потому что к ним присоединились Саллитт Хокинс и Резолют. Выражение лица старшего брата Ворона казалось мрачным:
— Учитывая наше положение, я практически уверен, что они пытаются нас разделить. Предположительно на севере и на юге расположены два отряда войск соответственно, и они движутся на восток. Враг отправил нам этот караван-приманку в надежде, что сможет нас уничтожить. Но я уверен, что большие силы ждут нас на западе.
Ворон кивнул:
— Возможно, они постоянно передавали по арканслате информацию. Поэтому отсутствие сообщения будет для остальной армии сигналом тревоги. Совершенно очевидно, мы их разозлили.
— И мы не остановимся, — усмехнулся Резолют, — войскам, находящимся на юге, придется поднажать. Тем, что на севере, придется легче. Если мы повернем назад к Каледо, то, возможно, не встретим их или же нам удастся их выследить и напасть с тыла, а затем оттянуть к столице.
Уилл нахмурился и постучал по своей маске:
— А я думал, у нас практически не было шансов остаться в живых после этих налетов.
Саллитт улыбнулся:
— Если мы открыли смерти дверь, Уилл, то это не значит, что мы должны проводить ее в дом.
Уиллу надо было уйти сразу после этой фразы, но где-то в глубине он знал, что обречен. Его охватил холод. Этот холод, который постоянно преследовал его, был частью этой смерти. Юноша не понимал, откуда ему известно это, он просто знал. Вполне возможно, из-за того, что герои песен редко заканчивали хорошо. Лишь немногие жили долго и счастливо. Уилл никогда не задумывался, какой будет его жизнь лет эдак в тридцать, но теперь он был бы просто счастлив прожить еще хотя бы тридцать недель.