– А что ты говорила насчет акул? – спросила Велоксуа.
– Вода прямо кишит ими.
– Согласно моим картам, в этом районе не должно быть хищников.
– Значит, твои карты пора обновить, – заметила Бризис и погладила Маленького Тирана.
Она сознавала, что еще больше раздражает Велоксуа, не терпевшую, чтобы кто-то прикасался к ее «полотну».
– Это вряд ли поможет, – раздался голос пожилого эльфа.
Он спустился в пещеру, придерживая трезубец у бедра. Для Даргонести его возраста старик обладал прекрасно развитыми мускулами да и всем своим сложением больше напоминал человека, хоть и сохранял свойственную эльфам стройность.
– Почему ты так считаешь, Куайсин? – уже не столь надменно спросила Велоксуа.
– Акулы перемещаются… мигрируют… Или, вернее, что-то заставляет их передвигаться с места на место. Они вряд ли останутся в этих водах надолго.
– Я знаю причину, – сказала Бризис. – Это кораллы. Они гибнут.
– Гибнут? – переспросила Велоксуа. – От чего? Из-за новых течений?
– Возможно, – пожал плечами Куайсин.
Бризис достала из чехла выдолбленную китовую кость и несколько флаконов. В одном из сосудов лежала размякшая губка, Бризис извлекла ее и стала тщательно разжевывать, превращая в однородную массу. Затем из другого флакона она вытащила крошечные ядовитые железы маленькой рыбки крылатки и тоже отправила в рот, чтобы в процессе пережевывания хорошенько смешать снадобье. Эльфийка была лекарем и алхимиком экспедиции и обладала способностью противостоять многим отравляющим веществам морского происхождения, поскольку долгие годы постоянно принимала крошечные дозы ядов – это входило в программу ее обучения и практических занятий. Наконец, Бризис сплюнула снадобье в сосуд, а остатки выпустила в воду через жабры. От воздействия яда жаберные пластинки ненадолго онемели. Куайсин подплыл к ней вплотную.
– Твои недавние действия были совершенно безрассудными, – прошептал он, стараясь не доставить удовольствия Велоксуа своими упреками. – Я же говорил, что недопустимо проливать кровь…
– Но ее пролил ты, – прервала его Бризис.
– Только из-за того, что твоя жизнь была под угрозой. Я не раз говорил, что не стоит проливать кровь своим оружием. Я загнал акулу в кораллы, но не запятнал Трехъязычного, – сказал пожилой эльф, поглаживая древко трезубца. – Если бы ты запачкала кинжал, акулы отыскали бы тебя еще до того, как солнце успеет смениться одной из лун.
– Но я оказалась в ловушке.
Куайсин вздохнул:
– Ты правильно сделала, что увела акулу от стаи, но в следующий раз постарайся заранее предусмотреть маршрут бегства. Если все же придется отбиваться кинжалом, оставь его на месте схватки, а заберешь позже. Если повезет, акулы набросятся не на тебя, а на свою товарку. Помни…
– Я знаю, – не выдержала Бризис. – Поранишь одну акулу – появится целая дюжина.
– Не перебивай, – остановил ее Куайсин, слегка улыбаясь. – Помни: ты должна плавать как дельфин. Акула могла обратить на тебя внимание только из-за того, что ты так сильно била ногами. Ты выглядела неестественно.
– В следующий раз я постараюсь быть осторожнее, – кивнула Бризис.
– И сражения предоставь мне. Это моя роль и долг в экспедиции.
Изнемогающая от любопытства Велоксуа подплыла ближе.
– Могу я узнать, о чем идет речь? – спросила она.
– Нет, – безразлично ответил Куайсин. – Мы немного отдохнем, пока ты наносишь на карту новые глубоководные течения, а потом продолжим исследования.
– Отлично, – согласилась пожилая эльфийка. – Надо как можно тщательнее изучить окрестности Доброй Обители.
– Нет. Раз уж подводные течения так стремительно меняются, а морские жители начали мигрировать, нам придется продолжить выяснение причин этих явлений.
– Мы и так их знаем, – отрывисто произнесла Велоксуа. – Три луны вернулись в небеса после сорокалетнего отсутствия. Одного этого более чем достаточно, чтобы повлиять на все течения.
– Если бы дело было только в этом, – пробормотал Куайсин. – Но мне кажется, что здесь есть что-то еще.
– Что еще? – спросила Велоксуа и недоверчиво поджала губы.
– Надо подняться на поверхность, – предположил старик, – и посмотреть.
Велоксуа очень старалась быть как можно более осторожной, нанося на кожу Маленького Тирана новые линии острыми иглами морского ежа. Снадобье, приготовленное Бризис, значительно облегчало боль, но молодая эльфийка все же держала голову дельфина в своих руках и успокаивала его тихой колыбельной все то время, пока Велоксуа продолжала свою работу. Веки дельфина были наполовину закрыты, он лежал совсем спокойно и даже задремал, мечтая о зеленых просторах океана и огромных косяках рыбы.
Маленький Тиран в экспедиции имел особое, возможно, самое большое значение. Как и всякий тупоносый серый дельфин, выведенный и взращенный Даргонести, он мог опускаться в глубокие воды Истара и Водомира и проводить там по нескольку дней, не поднимаясь на поверхность. Даргонести были очень привязаны к этим существам и относились к ним скорее как к детям, нежели как к домашним животным.
– Еще немного, – сказала Велоксуа. – Надо промыть кожу дельфина…
– Кожу Маленького Тирана, – поправила Бризис. – Он не просто твое полотно или инструмент. Он живой.
Этот спор продолжался давно. Резкий ответ был уже наготове у Велоксуа, но она сдержалась. Это удивило Бризис.
– Я знаю, знаю, – прошептала Велоксуа, прикладывая к обработанным участкам кожи пучки оборванных щупалец медузы.
Их сок должен был впитаться в кожу и выделить шрамы, чтобы детали карты проявились более отчетливо.
– Тогда почему ты продолжаешь называть его просто дельфином? У него есть имя.
Велоксуа взглянула прямо в глаза Бризис:
– Дельфины – преданные нам животные.
– Да, это так.
– И какова его роль в этой экспедиции?
– Служить живой картой и проводником в тех районах, которые он посещал.
– Мы и сами можем с этим справиться, – сказала Велоксуа. – И можем нанести карту на очищенную шкуру тюленя и унести в своих сумках.
– Но если с нами что-то случится, – заметила Бризис, – карты пропадут вместе с нами. А дельфины обучены в таких случаях возвращаться домой. По крайней мере, наша миссия будет выполнена.
– Но этот дельфин больше верен тебе, чем экспедиции.
– Ты так считаешь?
– Я считаю, – продолжала Велоксуа, – что, если опасность будет грозить мне, Маленький Тиран без колебаний уплывет. Он не любит меня. Я в этом совершенно уверена, но ты… Ты относишься к нему с любовью. Хоть это и свидетельствует о лучших чертах твоего характера, но делает экспедицию уязвимой.
Бризис нерешительно взглянула в глаза дельфина. В ответ Маленький Тиран что-то весело пропищал.
– Да, он любит меня, – признала Бризис.
– А дельфины очень преданные животные, – повторила Велоксуа. – Если тебе будет угрожать опасность, он может пренебречь целями экспедиции и остаться с тобой. Он не поспешит вернуться, как должен был бы сделать, особенно если ты будешь продолжать баловать… это животное и потакать ему.
Бризис ничего не ответила, а Велоксуа, надо отдать ей должное, не стала продолжать нравоучения, даже не позволила себе усмехнуться. Спустя несколько минут она убрала свои иглы в чехлы из китовой шкуры и спрятала их в полую кость, где уже лежали свернутые карты – копии экземпляров из большой библиотеки Водомира, выполненные составом из скорлупы морского ореха и глины, которым пользовалась и Велоксуа, когда делала рисунки и записи на шкурах выдры или тюленя. Наружный чехол из очищенной и размягченной рыбьей кожи надежно защищал карты от воздействия морской воды.
– Ну, вот почти и все, – сказала старшая эльфийка. – Начнем урок.
Бризис пригнулась к маленькому ушному отверстию дельфина и издала серию отрывистых звуков, а Велоксуа в это время проводила рукой по свежим шрамам. Таким образом Маленький Тиран получал представление о соответствии слова определенному участку тела и запоминал местонахождение объекта в океане.