С очередным ударом грома Марос все же сумел встать на ноги. Он потерял свой щит, но твердой рукой держал меч. Снова вспышка молнии осветила лагерь, и командир увидел вокруг истерзанные трупы и разбросанные части тел. Последним, кто остался на ногах, был Джерид. Он держал в руках два меча и сражался с воплощением ночного кошмара – очень высоким, похожим на человека существом, припавшим к земле для прыжка.
Небо потемнело, и больше Марос ничего не смог разглядеть. Сквозь стук дождя и завывание ветра он услышал боевой клич Джерида, звон стали, хруст костей и грозный рев чудовища. Затем весь мир наполнили раскаты грома, лишая младшего командира слуха. Остались только запах крови и страх.
Марос поднял меч и неуверенно шагнул в ту сторону, где он только что видел Джерида. Монстр уничтожил его людей, но, возможно, благодаря тому, что подстерегал их в темноте. Может быть, Джерид еще жив, и вдвоем они смогут справиться с чудовищем.
Молния угодила прямо в скалу, и небо ярко озарилось; в эти несколько мгновений между ослепительным светом и полной темнотой Марос увидел Джерида всего в двух шагах от себя. У проводника недоставало одной руки, а его собственный меч торчал в груди, пригвоздив несчастного к земле. Безжизненные глаза стеклянно сверкнули.
Тень надвинулась на Мароса. Он развернулся, сделал глубокий вдох и приготовился драться…
6
…Голубое небо. Никаких туч. Никакой тьмы. Стало так светло, что Марос был вынужден зажмуриться.
– Ты очнулся.
Младший командир взглянул в ту сторону, откуда доносился голос. Это движение вызвало такую волну боли, что он застонал.
– Не двигайся, а то будет еще хуже.
Говоривший опустился рядом с ним на колени.
Им оказался этот проклятый оруженосец Айтан. Щеки у него покраснели от утреннего холода, а на плечи был наброшен рыцарский плащ.
– Что?… – произнес Марос и сам удивился звуку своего голоса. Он стал хриплым, измученным и жалким.
– Ты умираешь, – сказал Айтан. В его словах не прозвучало ни сожаления, ни печали. – Все остальные… тоже мертвы. Барен, он… сломал тебе позвоночник. А твои руки… об этом я лучше не буду говорить.
Марос попытался пошевелить пальцами. Он их не чувствовал. Совсем ничего. Ни боли. Ни пронизывающего холода от мокрой земли, на которой лежал. Он попробовал поднять голову, но смог лишь слегка повернуть ее. Парень накрыл его накидкой, вторую подсунул под голову.
– Барен? – спросил Марос. – Кто это?
– Сын Лорда Озуина, – ответил Айтан. – Его сокровище.
При воспоминании об ужасе прошедшей ночи Марос вздрогнул.
– Это существо… Это и есть его сокровище?
– Да. Это его единственный сын.
– Но…
– Барен был рыцарем, – стал рассказывать Айтан. – Как его отец, как отец его отца. По дороге из форта Исчезающего города в Оплот его захватили приспешники Сабл. Как бы ни грызла его жажда власти, жестокое любопытство все же оказалось сильнее. Когда нам удалось разыскать сына Лорда Озуина, оказалось, что он… изменился. Он переродился. Превратился в какое-то жестокое и злобное существо. Он стал больше похож на зверя, чем на человека.
– Выродок…
Марос закрыл глаза. Свет померк.
– Возможно. Я мало понимаю в таких вещах. Лорд Эрик решил, что мы вовремя спасли его, пока процесс не стал необратимым. Он думал, что осталась какая-то надежда, что хотя бы на Шэлси ему сумеют помочь и Лорд Озуин вернет своего сына.
– Твой господин… оказался глупцом.
Марос хотел засмеяться, но на это уже не хватило сил. Даже дышать было непомерно трудно. Слова причиняли невыносимую боль.
– Он был верен своей клятве.
Рыцарь сделал еще усилие, чтобы открыть глаза.
– А почему ты?…
– Остался жив?
Он хотел сказать «да», но с губ сорвался мучительный стон.
– Я не знаю. Он… он подошел ко мне, после того как расправился с тобой. После того как разорвал на части твоего проводника. Схватил меня. Обнюхал… а потом бросил. Почему? Я и сам хотел бы это знать.
Оба замолчали. Каждый вдох давался Маросу с трудом, удары собственного сердца казались оглушительно громкими.
– Во время путешествия, – продолжил Айтан, хотя, казалось, он уже разговаривает с самим собой, – сэр Эрик приказал мне ехать в повозке, но на достаточно безопасном от него расстоянии. Я должен был читать ему обеты и клятвы рыцарей, петь, молиться или просто разговаривать. Сэр Эрик надеялся таким образом освободить человека от власти чудовища. Со временем он становился спокойнее и не таким злобным. Иногда в его взгляде я даже замечал печаль, и тогда появлялась надежда, что в нем еще сохранился человек, рыцарь, но затем чудовище снова одерживало верх, и…
Маросу показалось, что парень заплакал, но у него не хватало сил открыть глаза.
– Я боялся, что человек в Барене навсегда исчез, но после прошлой ночи… не знаю. Может, в конце концов, в нем еще осталось что-то… Возможно, как надеялся сэр Эрик, чтение и молитвы помогли его удержать. Я знаю лишь то, что он убил тебя, убил всех вас, но меня из милосердия оставил в живых.
Парень был прав. Марос это знал. Он собрал остатки сил и прошептал:
– Почему ты… рассказал мне… сейчас? Твоя… честь…
– Моя честь не пострадала, – ответил Айтан. – Я поклялся не говорить об этом путешествии ни одному живому человеку, кроме тех, кто принадлежит к нашему Ордену. Ты не сможешь выдать тайну, разве что расскажешь о ней мертвым. Ты мог меня убить. Твой человек, Утун, наверняка так и поступил бы. Твой проводник тоже этого хотел, но ты не позволил. Я считал, что… должен тебе все объяснить. Это было слабым утешением. Умереть здесь, вдали от дома…
Мароса больше не интересовало ни сокровище, ни судьба Оплота, ни Орден.
– Могу я молиться за тебя? – спросил Айтан.
– Молись… усердно. – Марос чувствовал, как жизнь покидает его тело. – И за себя… тоже…
– Сэр?
– Оплот. Два дня. Пешком. Сокровище Лорда Озуина… – Марос сделал свой последний вдох. – Все еще здесь. Молись усердно.
Ричард Кнаак
ВЕРНОСТЬ
Одинокий островок был расположен в северной части Куранского океана. Этот окутанный туманами скалистый клочок земли, покрытый густой дубовой рощей, не значился ни на одной карте. Такое положение делало его весьма привлекательным для мятежников, восставших против императора Хотака, и, поскольку поиск повстанцев считался главной задачей «Пурпурного Кинжала», узкое трехмачтовое судно военного флота минотавров бросило якорь неподалеку от берега, чтобы обыскать остров.
Капитан Сальвас сидел на носу передового баркаса и задумчиво осматривал сушу своими карими, глубоко посаженными глазами. Слегка изогнутые рога длиной почти два фута только прибавляли значительности его фигуре. Даже среди минотавров, обычно выраставших до семи футов, покрытый серым мехом капитан считался очень высоким – его рост немного не дотянул до полных восьми футов. Его грудь, шире, чем у кого-либо на борту «Кинжала», плотно облегали сверкающие серебром доспехи. На флот он пришел вскоре после Драконьей Войны, почти два десятка лет назад, и вот уже десятилетие командовал «Пурпурным Кинжалом». Сальвас всегда бросался в самую гущу сражений и за эти годы заслужил безоговорочную преданность со стороны своей команды.
– Сюда! – пророкотал он. – Там должно быть самое безопасное место для высадки.
Гребцы тотчас выполнили приказ. Длинные весла повернули баркас, судно обогнуло подводные скалы и устремилось к узкой полоске песка.