Лемборг снова попробовал вырваться, снова не смог и прекратил попытки. Женщина смотрела ему через плечо, как будто прислушиваясь к чему-то, чего не слышал гном.
— Ты оставил генератор в своем корабле, возле кресла пилота, — сказала женщина. — Его никто не охраняет. Кому-нибудь известно, что ты здесь находишься?
Лемборг, тяжело дыша, молча уставился на нее.
— Только старой латунной драконице, — произнесла женщина. Помолчав немного, она добавила: — Которая мертва. Мы расстреляли ее из катапульт и баллист нашего корабля. Сейчас двое наших повелителей осматривают ее тело. Известно ли тебе о каких-либо ценностях, находящихся в этом городе?
— Замолчи! — яростно заорал на нее Лемборг. — Замолчи, замолчи, замолчи! — По его щекам, вдоль бакенбардов, внезапно покатились слезы.
— Тебе ничего от нас не скрыть. Наши повелители получат из твоего сознания любые сведения, стоит тебе лишь о чем-то подумать. Они сообщают мне, что я должна сказать, и я передаю это тебе. А твои мысли просты, как у рыбки. — Она сделала паузу. — Никаких сокровищ ты здесь не видел. Значит, ты пригодишься нашим повелителям только для одного. Преследуя тебя, они устали и проголодались. Теперь они будут кушать, а тебя съедят последним, чтобы ты успел увидеть, что тебя ожидает. — Женщина замолчала, похожая на марионетку, послушную своим веревочкам.
Один из паривших над песком мозгоедов подплыл по воздуху к женщине и Лемборгу. Его ноги коснулись земли позади женщины, тонкие пальцы схватили ее за руки, и в грязную, покрытую синяками кожу впились длинные когти.
Женщина с пустыми глазами опустилась на колени. Голова ее резко откинулась назад. В распахнутых глазах отразилась красная луна; бледные губы задрожали.
Мозгоед плавным движением стал наклоняться к ней, пока влажные щупальца, расположенные у него на месте рта, не прикоснулись к ее лицу. Затем они вытянулись и накрыли верхнюю часть ее головы, от самых глаз, и через несколько секунд уже с силой сжимали череп.
Женщина вздрогнула, а потом дернулась от сильных судорог. Она открыла рот, подняла лицо в ночное небо и обреченно завопила. Лемборг запрокинул голову и завыл вместе с ней, крепко зажмурив глаза и брыкаясь изо всех сил.
И тут над городом раздался ужасный рев, заглушивший оба вопля. Рев рокотал и отдавался эхом, постепенно затихая в вое далеких ветров.
Лемборг, дрожа и хватая ртом воздух, открыл глаза. Теперь и остальные мозгоеды опустились на землю и молча стояли, уставившись на что-то вдалеке, с правой стороны от Лемборга. Женщина, о которой все забыли, лежала на боку, подтянув к груди колени, и всхлипывала. Волосы ее слиплись от крови. Лемборг посмотрел туда, куда были обращены взгляды мозгоедов.
Раздался глухой топот: к ним бежало какое-то тяжелое существо. Огромное, освещенное луной, оно выметнулось из-за угла в дальнем конце засыпанной песком площади. Неровными прыжками существо приближалось к Лемборгу и мозгоедам, стараясь не наступать на правую переднюю лапу. Двигалось оно очень быстро.
Калкон. Что бы там ни сделали мозгоеды, расправиться с ней окончательно они не смогли. И конечно, она, сумевшая излечить Лемборга, и себе смогла оказать помощь,
Через мгновение Лемборг понял, что вот-вот должно произойти. Во что бы то ни стало нужно было вырваться. Яростно задергавшись, он высвободил левую руку из пальцев отвлекшегося в тот момент раба, а потом извернулся и укусил за руку того, кто держал его справа. Раб с проклятиями выпустил его. Лемборг понесся прочь. Когда Калкон набросится на врагов, его в темноте будет не видно, так что нужно скорее оказаться подальше от мозгоедов.
И он очень правильно поступил. Калкон не стала дожидаться, пока мозгоеды покажут, на что они способны и какие приемы имеются в их арсенале. Когда те двое, которые остались обследовать ее тело, обнаружили, что она жива, они попытались уничтожить, причем чрезвычайно болезненным, мучительным способом, ее сознание. Сейчас их дымящиеся тела, наполовину погруженные в большую лужу расплавленного песка, лежали на улице возле руин кавалерийских конюшен.
Оказавшись достаточно близко от мозгоедов, Калкон открыла пасть и дохнула на них. Один из мозгоедов как будто растворился в воздухе еще до того, как горячая волна докатилась до него. Остальных троих и рабов отбросило назад; тела заплясали и от них, как от подгоревшего жаркого, повалил дым. Мозгоеды и рабы вскоре попадали на землю, беспорядочно дергаясь и испуская жуткие вопли. Потом крики стихли, и было слышно только потрескивание пламени, маленькими язычками лизавшего тлеющие остатки одежды и обугленную плоть.
В тот момент, когда из горла Калкон вырвался испепеляющий все на своем пути поток, она почувствовала, как между глаз ее копьями впиваются удары, направляемые силой мысли, и как эти копья проникают глубоко в мозг. Как и те двое незадолго до этого, эти мозгоеды попытались сокрушить ее сознание, но они в свой удар вложили в несколько раз большую губительную силу. Копья взрывались в ее сознании, вспыхивая ослепительным, мучительным светом. Боль была невыносимой. За секунду ее мысли разорвало в клочья.
Лемборг, убегая, почувствовал, как его накрыло горячим потоком; воздух обжигал, дышать стало невозможно. Гном упал, закрыл голову руками и спрятал лицо в песке. Крики, раздававшиеся у него за спиной, стихли. Он слышал глухой топот драконицы, ощущал всем телом, как дрожит земля от ее шагов. Кожа на шее и голове болела так, как будто он сильно обгорел на солнце.
Теперь топот и пыхтение доносились уже из-за спины гнома, со стороны обломков его корабля. Мучаясь от боли, Лемборг дождался, когда жар в воздухе поостыл; потом гном поднял голову и огляделся. Он увидел поднявшуюся на дыбы Калкон, которая вовсю топала и издавала странные звуки вроде ворчания или поскуливания. Ее сломанное крыло волочилось по песку, а хвост хлестал из стороны в сторону, так что воздух над площадью постепенно заполняло огромное облако песка.