На некоторое время она позволила себе отвлечься, как когда-то раньше, в мирные времена. Что же на самом деле значит оказаться в полном, совершенном одиночестве? Аврора всегда держалась одна, поодаль от остальных дракониц Паладайна, не разделяя их ограниченных интересов. Латунная, медная и бронзовая были жадны и полны мелочной зависти, а нетерпеливая серебряная была слишком недальновидной и непоседливой, так что вести с ней беседы дольше чем в течение нескольких дней никак не удавалось.
Уединенное существование устраивало Аврору, ибо давало ей достаточно времени для ее самого любимого занятия — размышления. Ей было приятно проводить дни в раздумьях о поэзии или истории, постоянно приобретать новые знания самого разного рода. А еще она, конечно, уделяла время магии; золотая любила сплетать нити заклинаний — Паладайн одарил ее исключительными способностями. Аврора уже освоила много заклинаний, но для того, чтобы чего-то достичь в волшебстве, как и вообще в жизни, стоит побольше времени уделить занятиям, созерцанию и размышлениям.
А была ли она, в сущности, по-настоящему одна, даже сейчас? По сути, нет — ведь внизу, в огромной пещере, своды которой нависали над обширным подземным Озером, были скрыты яйца. Этот клад лежал в самом сердце горной цепи, и над ним поднимались целые мили каменных глыб. Добраться туда можно было лишь из долины Паладайна, которую было отлично видно с вершины, где уже бессчетные дни лежала золотая драконица.
Подумав об этом, она вспомнила, что давно ничего не ела. Драконица окинула взглядом богатую дичью долину, подыскивая, чем бы подкрепиться. Далеко внизу, у подножия огромного пика, что-то зашевелилось, и Аврора почувствовала, что проголодалась очень сильно. Тратить время на долгое преследование добычи ей не хотелось, так что она решила воспользоваться магией. Драконица произнесла заклинание, позволяющее принять новое обличье, и ее золотое тело стало уменьшаться; она превращалась в орла. Золотая чешуя на груди стала перьями; перьями покрылись и сияющие кожистые крылья, и с горы слетела ловкая хищная птица с проницательными глазами; легко описывая круги, она плавно опускалась ниже и ниже.
Теперь Аврора уже ясно видела, что шевелилось у подножия горы. Там, на лугу, заросшем высокой травой, паслось стадо оленей. Горделивый самец стоял на страже, а самки пощипывали сочный клевер. Еще несколько крупных мохнатых оленей стояли возле родника и пили.
Обратившаяся в орла Аврора снизилась чуть поодаль от лужайки, чтобы не спугнуть вожака. Когда вершины деревьев оказались под самым брюхом огромной птицы, она взмахнула крыльями и быстро понеслась туда, где паслось стадо.
Теперь, когда ее уже не скрывали деревья, Аврора возвратилась к своему истинному обличью. Золотые крылья отбросили пугающую тень, накрывшую половину лужайки, и крупный самец заревел, оповещая остальных об опасности. Олени тут же бросились врассыпную, к лесу. Но золотая драконица уже выбрала свою жертву, олениху с седой мордой, тяжёлая, неуверенная поступь которой выдавала весьма преклонный возраст. Олениха, пронзительно крича от ужаса, захромала вслед за молодыми, но ее уже накрыла огромная крылатая тень.
Аврора по-кошачьи набросилась на добычу, прижала олениху к земле и одним сокрушительным движением челюстей сломала мускулистую шею зверя. К тому времени, когда остальные олени скрылись в лесу, драконица уже устроилась на земле над свежим мясом, и от запаха крови у нее заурчало в животе. Лужайка оказалась местом очень приятным. Ноздри золотой драконицы ласкало благоухание множества цветов. Замечательно было бы пообедать среди этого пасторального пейзажа, под сенью пышных крон сосен, возле безмятежной воды. Но Аврора помнила о своей единственной обязанности: она должна оберегать яйца. Драконица знала, что не может долго оставаться в низине, как бы приятно здесь ни было, потому что долины Паладайна отсюда не видно. Схватив в зубы оленью тушу, она поднялась в воздух и с силой взмахнула перепончатыми крыльями. Золотая стала подниматься кругами, постепенно набирая высоту, а потом направилась к своей огромной вершине.
Когда драконица подлетела к склону горы, солнце на западе висело уже над самым горизонтом. Аврора, все еще держа в зубах оленью тушу, внимательно осмотрела склоны горы и небо вокруг нее; после этого она опустилась на камни на огромной высоте. Склонившись над еще теплой тушей, золотая драконица собиралась уже приступить к трапезе, но что-то заставило ее остановиться. Она прищурилась и вгляделась туда, где в небе что-то мелькнуло: с севера подлетало какое-то крылатое существо.
По размеру летевший был явно крупнее любой птицы, но для дракона у него был слишком неяркий, какой-то буроватый оттенок. Прижав свежее мясо двумя валунами, золотая змея подняла голову и стала, прищурившись, всматриваться в сумерки среди горных склонов, стараясь понять, что за существо летит к ней.
Вскоре Аврора разглядела сильное тело и широкие крылья, покрытые перьями: грифон. Обычно эти хищники с соколиными головами избегали встречи с драконами, так что она удивилась, видя, что грифон подлетает все ближе к пику. С терпением, присущим таким, как она, почти бессмертным существам, золотая ждала, когда грифон поднимется к священным камням ее вершины: взлететь на такую высоту ему было непросто. Теперь она уже могла разглядеть гордую соколиную голову с крючковатым клювом и черно-белый узор на перьях грифона. Наконец летучий хищник с кошачьим телом и мускулистыми ногами опустился на выступ скалы чуть ниже того места, где лежала золотая драконица.
— Приветствую вас, достопочтенная древняя, — вежливо обратился к ней грифон. Он говорил на своем языке, но Аврора его понимала, — собственно, она умела понимать речь всех разумных существ, обитающих на просторах Кринна.