- Верно, - согласился Танис. - Разобьем лагерь здесь, у подножия. А я схожу наверх, посмотрю на город.
- Не нравится мне все это, очень не нравится!.. - угрюмо проворчал Стурм. - Чует мое сердце, что-то здесь не так! Хочешь, я схожу с тобой? Танис посмотрел в его измученное лицо и покачал головой:
- Присмотри лучше за остальными... А сам, одетый в белую зимнюю одежду путешественника, приготовился карабкаться по заснеженному, каменистому склону. Неожиданно на его плечо легла холодная худая рука. Танис повернул голову, и его глаза встретились с глазами мага.
- Я пойду с тобой, - прошептал Рейстлин.
Танис уставился на него в немом изумлении, потом смерил взглядом холм. Подъем будет нелегким - а он знал, что Рейстлин как мог избегал телесных трудов. Маг заметил его взгляд и все понял.
- Мне поможет брат, - сказал он и поманил к себе Карамона. Тот удивился, но сразу же подошел к ним и встал рядом с близнецом. - Я Должен взглянуть на Тарсис Прекрасный... Танис смотрел на него безо всякого удовольствия, но лицо мага было холодно и бесстрастно, точно металл, на который оно походило цветом кожи. - Ну ладно, - сдался наконец полуэльф. - Только вот что: ты в своей одежде будешь отсвечивать там на склоне, точно кровоподтек. Надень-ка сверху белое одеяние... - и язвительная усмешка полуэльфа отразила, точно зеркало, выражение лица самого Рейстлина. - Позаимствуй у Элистана... И вот Танис стоял на вершине холма, глядя на овеянный легендами портовый город, прозванный Прекрасным, и... Тихо ругался. Жгучие слова слетали с его уст, сопровождаемые легкими облачками пара. Нахлобучив на голову капюшон теплого плаща, он в горьком разочаровании вглядывался вдаль.
Карамон легонько толкнул близнеца.
- Рейст, - сказал он. - Ну объясни мне наконец, в чем дело? А то я никак в толк не возьму... Рейстлин прокашлялся.
- Весь твой ум, братец, - в руке, держащей меч, - прошептал он ядовито. Присмотрись к Тарсису, этому легендарному порту. Что ты там видишь?
- Ну... - Карамон прищурился, - это, пожалуй, самый большой город из всех, какие я видел. И там корабли, как раз такие, как нам рассказывали... Белокрылые корабли Тарсиса Прекрасного, - горько процитировал Рейстлин. Итак, братец, ты видишь корабли. Но нет ли чего-либо, что показалось бы тебе странным?
- Они выглядят... Несколько скверно, - отвечал озадаченный великан. -Паруса все изорваны, и... - Карамон замолчал, а потом ахнул: - Вода! Где вода? Там же совсем нет воды!
- Ты весьма наблюдателен, братец.
- Но карта кендера...
- ... Была начерчена еще до Катаклизма, - вмешался Танис. -Проклятье!.. Следовало бы мне с самого начала догадаться об этом! И как только мне не пришла в голову такая возможность? Тарсис Прекрасный -легендарный портовый город - оказался в глубине суши!
- Где и пребывал, без сомнения, все триста лет, - прошептал Рейстлин. Огненная гора, упавшая с неба, не только породила новые моря - в чем мы самолично убедились в Кзак Цароте, - но также и уничтожила некоторые. И что мы скажем теперь нашим беглецам, а, Полуэльф?
- Не знаю! - огрызнулся Танис раздраженно. Он еще раз поглядел вдаль, на город, потом отвернулся. - Но в любом случае торчать здесь незачем. Море ради нас навряд ли вернется... И он медленно пошел вниз по склону.
- Ну, а нам-то что теперь делать? - спросил Карамон брата. -Возвращаться к Южным Вратам? Навряд ли это возможно. Я совершенно точно знаю, что кто-то крался за нами по пятам... - Он обеспокоенно огляделся. -Я и теперь чувствую, что за нами следят!
Рейстлин взял брата под руку, и на какой-то миг они стали удивительно похожи. Подобное случалось нечасто. Тьма и свет менее разнились между собою, чем эти двое близнецов.
- Ты правильно делаешь, доверяя своим ощущениям, братец, - негромко сказал Рейстлин. - Нас окружают великие опасности и великое зло. Я все сильнее ощущаю это с тех самых пор, как наши люди устроились жить у Южных Врат. Я пытался предупредить их, но... Приступ кашля вынудил его замолчать.
- Откуда ты знаешь? - спросил Карамон. Рейстлин только покачал головой, не в силах выговорить ни слова. Когда же приступ миновал, он судорожно вобрал в себя воздух и с раздражением посмотрел на брата.
- Неужели ты до сих пор не привык? - спросил он с горечью. - Я просто ЗНАЮ, и все. И все!.. Я заплатил за это знание - там, в Башне Высшего Волшебства! Заплатил своим телом и чуть не поплатился разумом. Я отдал сво... И Рейстлин умолк на полуслове, глядя на брата.
Карамон сделался бледен и молчалив - как всегда, когда речь заходила о Башне. Он хотел что-то сказать, но поперхнулся, потом прокашлялся и наконец выговорил:
- Я просто к тому, что я не понимаю... Рейстлин вздохнул, покачал головой и убрал руку. И, опираясь на посох, направился вниз по склону.
- И не поймешь, - пробормотал он. - Никогда не поймешь.
Триста лет тому назад Тарсис Прекрасный называли Стольным Городом Абанасинии. От его причалов отходили белокрылые парусники, посещавшие все известные земли Кринна. Сюда возвращались они, везя в трюмах всевозможные редкости - драгоценные, любопытные, изысканные или ужасные. Тарсийский рынок был средоточием всяческих чудес. По улицам его вразвалочку разгуливали моряки, и их золотые серьги и лезвия ножей сверкали одинаково ярко. И какие только народы не приплывали в Тарсис с товарами из самых отдаленных земель! Одни одевались в яркие, развевающиеся шелка, украшенные самоцветами. Они привозили пряности и разные сорта чая, апельсины, жемчуг и райских птиц в клетках. Другие, затянутые в кожаные одежды, торговали роскошными мехами каких-то диковинных зверей, столь же удивительных, как и сами охотники... И надобно сказать, что покупатели на тарсийском рынке вполне стоили продавцов, будучи не менее странными, необычными и опасными. Маги Белых, Алых и Черных Одежд приходили на базары в поисках редкостных ингредиентов для своих магических составов. Уже тогда им мало кто доверял; толпа сторонилась их, уступая дорогу. Немногие заговаривали даже с теми, что носили белые одеяния. И уж, конечно, их никогда не дерзали обсчитывать. Приходили туда и жрецы, которым нужны были вещества для целительных настоев. Ибо на Кринне до Катаклизма было немало жрецов самого различного толка. Одни поклонялись Богам Света, другие - Богам Равновесия, третьи -Богам Тьмы. И каждый повелевал могущественными силами. И молитвы их - во благо или во зло - обыкновенно бывали услышаны.
И всегда среди странной, экзотической толпы, кишевшей на базарах Тарсиса Прекрасного, можно было видеть Соламнийских Рыцарей, они поддерживали порядок, охраняли покой страны и вели очень строгую жизнь, неизменно придерживаясь Меры и Кодекса. Рыцари были последователями Паладайна и славились благочестием и верностью заветам Богов... Тарсис был окружен стенами, содержал немалое войско и, как всем было известно, ни разу не бывал взят никакими захватчиками. Властвовал же в нем - под неусыпным присмотром Рыцарей - Правящий Род. С этим последним городу повезло: члены Рода не были обделены ни разумом, ни милосердием, ни нравственным чувством. Не случайно Тарсис постепенно сделался центром науки: мудрецы разных стран съезжались сюда, чтобы обменяться премудростью. Были выстроены школы и громадная библиотека; возводились храмы во славу Богов. Юноши и девушки, склонные к наукам, ехали в Тарсис учиться... Его не затронули прежние войны драконов. Огромный город с высокими стенами, мощным войском и целым флотом кораблей, не говоря уж о бдительных Соламнийских Рыцарях, заставил призадуматься саму Владычицу Тьмы. И прежде, нежели она успела упрочить свою власть и обрушиться на Стольный Город, Хума изгнал ее драконов с небес Кринна. Поэтому процветающий Тарсис тогда нисколько не пострадал и в течение наступившего Века Силы сделался одним из богатейших и горделивейших городов Кринна.
Но, как бывало и с другими городами Кринна, вместе с законной гордостью в Тарсисе возрастало и самодовольное чванство. Тарсис добивался от Богов все большего процветания, достатка и славы. Люди почитали Короля-Жреца Истара, который, видя в мире грех и страдания, в своей гордыне требовал от Богов того, о чем Хума молил их смиренно и скромно. Даже Соламнийские Рыцари, связанные строгими законами Меры, поддались влиянию могущественного Короля-Жреца, и вера их превратилась в простой набор ритуалов, лишенный истинной глубины.