- Моя Цель Жизни... - простонал гном.
- Не волнуйся, все будет в порядке, - сказал Тас, хотя на самом деле ни малейшей уверенности не ощущал. Выражение лица Фисбена ему весьма не понравилось. Более того: само лицо, казалось, принадлежало уже не Фисбену, а... Тас предпочел не строить догадок.
Тас внезапно продрог, а кишки в животе, похоже, завязались узлом. Гномы приглушенно переговаривались, бросая на него не слишком дружелюбные взгляды. Тас облизнул губы, пытаясь отделаться от горького привкуса во рту. Потом отвел Гноша в сторонку и тихо спросил:
- Успели вы что-нибудь выяснить насчет Ока, пока изучали его?
- Ну... - задумался Гнош. - Лично я установил, что там, внутри, что-то есть, или кажется, что есть, потому что один раз я долго, очень долго смотрел на него, но ничего особенного так и не заметил, и вот, когда я уже хотел уходить, там, внутри, в тумане, проплыли слова...
- Слова? - насторожил уши Тас. - Какие слова?
Гнош покачал головой.
- Не знаю, - проговорил он очень серьезно. - Я не сумел их прочесть. И не только я, но даже ученые из Гильдии Иностранных Языков...
- Магия, вероятно, - пробормотал Тас.
- Похоже, - печально согласился Гнош. - Я тоже об этом подумал... Дверь растворилась так, как если бы там, за нею, что-то взорвалось.
Гнош, охваченный ужасом, крутанулся на месте. На пороге стоял Фисбен; в одной руке он держал небольшой черный мешочек, в другой - свой посох и Тасов хупак. Гнош ринулся мимо него в комнату.
- Око!.. - заверещал он и от расстройства внезапно обрел краткость речи: Ты его забрал!
- Да. Гнош, - сказал Фисбен. - Именно так.
В голосе мага звучала усталость, и Тас сразу определил наметанным глазом, что он был на грани изнеможения. Лицо его посерело, глаза закрывались сами собой. Он тяжело опирался на посох.
- Пошли, мальчик мой, - сказал он гному. - И ни о чем не волнуйся. Твоя Цель будет достигнута. Но сперва Око должно предстать перед Советом Белокамня...
- Пойти? С тобой?.. - Гнош снова заломил руки, на сей раз от волнения. На Совет?.. И там, возможно, меня попросят сделать доклад?..
- Вне всякого сомнения, - сказал Фисбен.
- Сей момент! Дайтетолькособраться. Гдетаммоибумаги... И Гнош умчался. Фисбен обернулся к остальным гномам, которые потихоньку подкрадывались к нему, необычайно заинтересованные его посохом. И так грозно сдвинул брови, что гномы шарахнулись назад и исчезли за дверью лаборатории.
- Ну как, выяснил что-нибудь?.. - спросил Тас, не без опаски подходя к Фисбену. Старого волшебника, казалось, окутывала тьма. - Я надеюсь, гномы ничего с Оком не сделали?
- Нет, - вздохнул Фисбен. - К счастью для них. Потому что оно все еще жизнеспособно и очень могущественно. И теперь немногим предстоит принять решения, от которых будут зависеть судьбы многих. Быть может, даже целого мира...
- О чем ты? Разве не совет будет решать?
- Ты не так понял, сынок, - ласково проговорил Фисбен. - Давай-ка чуточку передохнем... - Маг сел на пол, прислонившись к стене. И продолжал, покачав головой: - Я сосредоточил на Оке всю свою волю, Тас... Нет, не затем, чтобы повелевать драконами, - добавил он, видя округлившиеся глаза кендера. - Я заглянул в будущее...
- И... И что там? - спросил Тас нерешительно. Лицо мага было слишком печально, и Тас вовсе не был уверен, что ему непременно хочется знать.
- Я видел две дороги, уходившие вдаль, - сказал Фисбен. - Если мы изберем ту, что полегче, сначала покажется, что все идет как надо, но в конце опустится тьма - опустится уже навсегда. Если же мы выберем другую дорогу, путь наш будет нелегок. Он будет стоить жизни иным из тех, кого мы с тобой любим, сынок. И, что гораздо хуже, кое-кто из них может поплатиться душой. Но лишь величайшими жертвами окупается надежда целого мира... Фисбен закрыл глаза.
- И во всем этом замешано Око? - дрожа, спросил Тас.
- Да.
- И ты з-знаешь, что н-нужно делать, чтобы... Чтобы выбрать тот т-трудный путь?
Тас с ужасом ждал ответа.
- Знаю, - ответил Фисбен негромко. - Но решать я не властен. Решать будут другие...
- Понятно, - вздохнул Тас. - Кто-нибудь важный, наверное. Какие-нибудь короли, знатные эльфы или вельможные рыцари...
"Будет стоить жизни иным из тех, кого мы любим", - отдавались у него в голове слова старого мага. Тас почувствовал, как перехватило горло, и опустил голову на руки. Нет, с этим приключением определенно что-то было не так! Ну вот куда, спрашивается, подевался Танис? И славный старина Карамон?.. И милая проказница Тика?.. Он тщетно старался поменьше думать о них, особенно со времени того сна...
...И Флинт. И зачем только я ушел без него, думал Тас, чувствуя себя очень несчастным. А вдруг он умер? А вдруг его больше нет? Жизни тех, кого любим... Это что же получится, если мы начнем погибать? Да я никогда об этом даже не думал! Я всегда был уверен, что уж вместе-то мы кого угодно побьем! А врозь? Зачем мы разлучились? Вот с тех пор все через пень-колоду и покатилось... Широкая ладонь Фисбена гладила его хохолок - красу и гордость кендера. Впервые в жизни Тас чувствовал себя маленьким. Слабым, испуганным и одиноким. Старый волшебник обнял его. Тас зарылся лицом в просторный рукав его одеяния и горько заплакал.
- Да, - сказал Фисбен. - Кто-нибудь очень важный...
6. СОВЕТ БЕЛОКАМНЯ. ОЧЕНЬ ВАЖНАЯ ПЕРСОНА
Совет Белокамня собрался на двадцать восьмой день месяца декабря. День этот в Соламнии называли Днем Голода - в память о страданиях народа в первую, самую тяжелую зиму после Катаклизма. Скорбную дату издавна было принято посвящать посту и размышлению. А посему государь Гунтар и счел возможным приурочить Совет именно к ней.
Вот уже более месяца миновало с тех пор, как армия отбыла морем в Палантас, и вести, приходившие оттуда, были неутешительны. Аккурат двадцать восьмого утром Гунтар получил очередное донесение. Прочтя его два раза подряд, рыцарь тяжело вздохнул, нахмурился и спрятал бумагу в поясной кошель... Предстоявший Совет был уже вторым за последнее время. Прошлый раз его собирали по поводу прибытия на Южный Эргот эльфийских изгнанников и появления на севере Соламнии армии Повелителей. О Совете было объявлено за несколько месяцев, с тем чтобы все его члены успели съехаться загодя. Правом решающего голоса на нем обладали Соламнийские Рыцари, гномы-механики, гномы холмов, темнокожие мореходы Северного Эргота и представитель соламнийских изгнанников, живших на Санкристе. Правом совещательного голоса располагали эльфы, горные гномы и кендеры. Они могли высказывать свое мнение, но участия в голосовании не принимали.
Несмотря на полное представительство, тот первый Совет прошел из рук вон скверно. Все вдруг начали припоминать друг другу прошлое и требовать возмещения старых обид. Так, Армана Хараса, делегата горных гномов, и Дункана Каменотеса, представителя гномов холмов, пришлось разнимать силой - иначе старинная вражда двух томских племен снова привела бы к кровопролитию. А Эльхана Звездный Ветер, в отсутствие отца выступавшая от имени Сильванести, вообще не произнесла ни единого слова до самого конца Совета. Она и приехала-то только ввиду того, что здесь был Портиос из Квалинести. Эльхана опасалась, как бы Квалинести не объединились с людьми, и желала предупредить подобный союз.
Беспокоилась она зря. Люди и эльфы настолько не доверяли друг другу, что все общение между ними исчерпывалось требованиями простой вежливости. Не произвела впечатления даже страстная речь государя Гунтара, основной мыслью которой было: "Наше единение принесет мир; наш раздор похоронит надежду!"
Портиос на это ответил, что в появлении драконов были виноваты, вне всякого сомнения, люди: пусть, мол, и выпутываются, как знают. Прослушав это заявление Портиоса, Эльхана высокомерно поднялась и покинула Совет; после этого двух мнений относительно позиции Сильванести быть не могло. Арман Харас, горный гном, заявил, что его племя и радо было бы помочь, но, пока не будет найден Молот Хараса, об объединении горных гномов не может быть и речи. И Гунтару пришлось исключить горных гномов из числа возможных союзников: кто тогда мог знать, что Молот совсем скоро будет найден!