За тяжелой двойной, украшенной резьбой дверью находилась огромная комната с толстенной циновкой на полу и с самой настоящей огромной кроватью под высоким балдахином, установленной у дальней от входа стены. Около кровати на маленьком темном столике горел круглый стеклянный ночник. Плавающий в масле фитилек едва разгонял предутреннюю темень и тем не менее позволил мне вполне отчетливо рассмотреть, что храп издавал мой дорогой учитель, беззаботно почивавший и пока что никуда не собиравшийся уезжать!
«Значит, моя догадка верна!… – подумал я. – Эта… стерва меня разыграла!…»
И вдруг мне самому стало смешно – действительно, я, должно быть, очень комично выглядел, пытаясь надевать сразу штаны, майку и носки. Однако, несмотря на мое гипертрофированное чувство юмора и беззлобность, такая жестокая шутка, как мое пробуждение часа на два раньше, чем нужно, требовала адекватного отмщения!
Аккуратно прикрыв дверь в покои Фун Ку-цзы, я, ориентируясь по аромату свежей сдобы, вышел к кухне, слабо освещенной крошечной лампой. Дверь была прикрыта неплотно, и в образовавшуюся щелку я увидел, что «шутница» сидит спиной ко мне за столиком и со смаком уплетает свежеиспеченные ватрушки, запивая их чаем из огромной чашки. Я тоже очень люблю ватрушки с чаем. Тихонько протиснувшись в дверь, я подкрался к лакомившейся служанке и негромким, но очень «серьезным» голосом осведомился:
– Вот, значит, почему ты так желала моего срочного отъезда?… Чтобы схарчить предназначенные мне ватрушки?!
Тонкая рука, как раз поднимавшая чашку ко рту, остановилась на полпути и задрожала. При этом мне было непонятно – трясется она от испуга или от сдерживаемого хохота!… Решив, что вторая догадка ближе к истине, я немедленно рассердился:
– Придется мне за это… съесть тебя!…
– Ой, не надо, господин ученик, – тоненьким голосом пропищала Юань-чу, продолжая, не оборачиваясь, поглощать ватрушки и явно издеваясь надо мной.
– Ой, надо, дорогуша!! – тут же ответил ей не менее писклявый голос моего ученика. – Раз учитель решил тебя… откушать, значит, так тому и быть!… Вот только не знаю, будет он тебя разогревать и мазать маслом или так, всухомятку сжует!…
Чашка со стуком опустилась на столик, и Юань-чу начала медленно оборачиваться ко мне.
Видимо, этот странный, противный голосок если не испугал, то весьма удивил шутницу, так что медленный, я бы сказал – осторожный ее поворот дал мне время развить свою шутку. Проведя ладонью перед своим лицом и пробормотав несколько коротких слов заклинания «Не своей Личины», я с довольной улыбкой дождался ее глаз. Наконец взгляд Юань-чу упал на мое преображенное лицо…
И тут она… завизжала!!!
Я думаю, что до главного здания усадьбы это визг, может быть, и не долетел – все-таки расстояние было довольно значительным, но половину жителей Цуду он точно разбудил!
Когда воздух в груди Юань-чу кончился и она поневоле замолчала, снова раздался голосок Поганца Сю.
– И не надо так орать, – недовольно пропищал он. – Он такого плохо модулированного крика твое мясо может коагулировать, и тогда оно станет ну очень невкусным. Неужели ты хочешь, чтобы мой господин все здесь заплевал?! А если хочешь дать выход своим чувствам, то лучше… пой!…
Это простое, казалось бы, предложение просто смело служанку с ее места. Буквально в одно мгновение она оказалась у дальней стены кухоньки. Причем девчонка с такой силой вжалась в эту стену, что я испугался, как бы она не продавила ее и не вывалилась наружу. Поэтому я, от всего сердца желая успокоить бедную девушку, с самым радушным видом улыбнулся ей…
Окрестности потряс новый взрыв визга, причем на этот раз в нем, по-видимому, была значительная ультразвуковая составляющая. Немедленно пробудилась вторая половина жителей Цуду, а также все имеющиеся в окрестностях собаки, которые не замедлили сообщить о своем пробуждении отчаянным лаем!
– Если ты заорешь еще раз, – угрожающе пропищал невидимый Поганец, – мой учитель проглотит тебя целиком, даже не разжевав! Думаешь, это очень приятно, сидеть в полной темноте, постепенно растворяясь в желудочном соке?!
Эти слова дошли до сознания служанки, и она немедленно собралась разразиться новой порцией визга. Судя по вытаращенным глазам, широко распахнутому рту и глубочайшему вдоху, Юань-чу решила перещеголять самое себя! Я совершенно растерялся и не знал, что мне сделать, чтобы ее успокоить, но в последний момент ко мне на помощь пришел… мудрый Фун Ку-цзы. За мгновение до того, как милая девушка собралась испустить новую неповторимую… трель, за моей спиной раздался его заспанный недовольный голос:
– Дорогая моя, ну кто же поет по ночам, да еще так громко?!
Девушка молнией метнулась вдоль стены кухоньки и через мгновение оказалась за спиной учителя. Ухватившись одной рукой за его ночную рубашку, она другой суматошно тыкала в мою сторону, что-то громко, но невнятно бормоча.
Фун Ку-цзы с трудом раскрыл глаза, посмотрел на меня, потом попытался повернуться в сторону Юань-чу, но это ему не удалось, она просто не дала ему это сделать, с невероятной силой удерживая старика между собой и мной. Учитель наконец-то немного проснулся и недовольно проговорил:
– Я ничего не могу понять! Что ты там бормочешь?!
– Посмотрите на это… страшило!!! – удалось более-менее внятно произнести девчонке. – Оно хотело меня… съесть!!!
– Кто хотело тебя съесть?! – изумился Фун Ку-цзы. – Сор Кин-ир… э-э-э… хотело тебя съесть?! И почему… э-э-э… оно… то есть он… страшило?!
Он снова пожелал посмотреть на служанку, и снова это ему не удалось. С невиданной для хрупкой девушки силой она продолжала удерживать старичка лицом ко мне.
– Да какой Сор Кин-ир, – взвизгнула Юань-чу, – вы что, не видите?! Вот же оно стоит!!!
Старик снова посмотрел на меня сонными глазами и растерянно поинтересовался:
– Слушай, Сор Кин-ир, может, ты мне объяснишь, что с ней происходит?…
Я с самым невинным видом пожал плечами:
– Не знаю, учитель… Я поднялся пораньше, поскольку боялся проспать, и решил спуститься позавтракать, но стоило мне войти на кухню, как она… принялась визжать… Право, не понимаю, что такое на нее нашло!…
– Ничего на меня не нашло!!! – заверещала служанка из-за спины Фун Ку-цзы. – Посмотри на себя в зеркало, так на тебя еще не так «найдет»!!!
Щелкнув пальцами, я развеял заклинание «Не своей Личины», шагнул ближе к свету и одновременно грозно заорал:
– Да ты, я гляжу, зачарована!!! Немедленно закрой глаза!!!
Одновременно я мысленно подтолкнул своего все еще сонного учителя, и тот, неожиданно вырвавшись из рук Юань-чу и повернувшись к ней лицом, внушительно повторил:
– Делай, как тебе сказано!
Служанка охотно зажмурилась, снова вцепившись обеими руками в рукав старика.
Я встал напротив нее и приказал:
– Теперь медленно, осторожно открывай глаза и при этом повторяй: «Спади пелена, спади пелена…»
– Спадипелена… спадипелена… спадипелена… – забормотала девчонка, еще плотнее зажмурившись.
– Открывай глаза! – повторил я, но она отрицательно затрясла головой, продолжая бормотать свое «спадипелена».
– Хочешь стать жмуриком!!! – завопил я. – Если ты сейчас же не откроешь глаза, то так на всю жизнь и останешься… зажмуренной!!!
Она немедленно распахнула глаза, и последнее «спадипе…» застряло у нее в горле. Оглядывая комнатенку растерянным взглядом, она с трудом выговорила:
– А… это где?…
– Да не было здесь никого, кроме нас!… – убежденно воскликнул Фун Ку-цзы. Видимо, его убежденность немного успокоила Юань-чу. Однако, когда я сделал шаг в ее сторону, она снова спряталась за учителя.