– Я хочу посмотреть на тебя поближе, возможно, мне удастся выяснить причину твоего странного наваждения, – внушительно проговорил я, едва сдерживая рвущееся наружу хихиканье.
Служаночка осторожно выглянула, словно проверяя, насколько я серьезен. Видимо, мой вид соответствовал ее ожиданиям, потому что через секунду она сама сделала шаг в мою сторону и с ожиданием уставилась на меня.
Внимательно рассмотрев ее личико, протянув руку и помахав ладонью у самого ее носа, я глубокомысленно произнес:
– Ну что ж, мне все ясно…
– Да?… – с надеждой в голосе отозвалась девушка. – Это… что-то серьезное?…
– Ну, это как сказать!… – медленно, словно раздумывая о чем-то важном, проговорил я. – Видишь ли, моя дорогая, все зависит от тебя самой… Вернее, от твоей способности обуздать собственное… чревоугодие. Вследствие неумеренного употребления по утрам сдобного теста с вкраплением жирного творога и яиц твое мировосприятие смещается в противоход звездному круговороту, в результате чего в твоем истощенном перееданием мозгу возникают стойкие галлюцинации различного порядка – зрительные, слуховые, обонятельные, осязательные… Я, к примеру, уверен, что сейчас ты чувствуешь странное, почти ласковое прикосновение к… ну, в общем… пониже спины…
В то же мгновение Юань-чу снова пронзительно взвизгнула и одним прыжком отскочила в сторону от Фун Ку-цзы, прикрывая обеими ладонями собственную попку.
– Вот видишь, – назидательно произнес я, мысленно благодаря Поганца Сю за поддержку. – Теперь ты понимаешь, что именно я имею в виду?…
– По… по… понимаю… – заикаясь, отвечала девчонка, одновременно озираясь по сторонам. – Так что ж мне теперь, значит, и ватрушечку скушать нельзя?…
– Можно, – милостиво разрешил я. – Но помни о возможных галлюциногенных последствиях!…
– Мне тоже хочется ватрушку, – неожиданно раздался гораздо более бодрый голос моего учителя. – И у меня тоже… эти… галлюциногенные последствия… Гляньте-ка!…
Мы с Юань-чу «глянули»…
В стоявшей на столике тарелке еще оставалось штук шесть-семь ватрушек, причем две из них были надкушены,
И оба надкуса стремительно, но строго по очереди увеличивались!…
– Ой!… – пискнула служанка и мгновенно переместилась таким образом, чтобы между ней и надкусываемыми ватрушками оказался я.
В этот момент небольшой надкус появился на третьей ватрушке, и мне было вполне понятно, кто сжевывает предназначенный нам с учителем завтрак.
– Ты что это делаешь! – грозно спросил я.
– Ш'ешть не ушпею, так фоть наткуфу!… – раздалось в ответ от стола.
– Вот!… – вскинулась из-за моего плеча Юань-чу. – Вот тот самый голос, который меня предупреждал!…
– О чем?… – поинтересовался Фун Ку-цзы, не отрывая взгляда от оставшихся ватрушек.
– О том, что меня съедят!… – торжествующе пояснила девчонка.
– И ты поверила?… – укоризненно посмотрел на нее старик. – А ведь взрослая девочка.
«Похоже, учитель тоже понял, кто ватрушки жрет!» – подумал я и, проследовав быстрым шагом к столу, выхватил тарелку из-под невидимой, но жадной ручонки своего ученичка.
– Хватит! – строго рявкнул я. – Лопнешь от переедания!
– Ага!… – немедленно заныл писклявый голосок. – Как мне, так две… три ватрушки много, а как тебе, так целую служанку в самый раз!…
– Великий правитель Тянь Ши, – неожиданно раздался от дверей кухоньки могучий бас, – велел передать учителю Фун Ку-цзы и его ученику, хитроумному Сор Кин-иру, что поезд к Великому магу Поднебесной, сиятельному Цзя Лянь-бяо, отправляется через тридцать минут… Великий правитель просит своих гостей поторопиться со сборами!!!
Немая сцена, должен я вам сказать, получилась у нас не хуже, чем у самого Николая Васильевича в его «Ревизоре», конечно, у него было побольше персонажей, но мы трое взяли достоверностью. Вот только длилась наша «пауза» слишком недолго – не знали мои «партнеры» законов театра, уже через пару секунд Фун Ку-цзы испарился из кухоньки, и только его мгновенно проснувшийся голос долетел до нас издалека в душераздирающей фразе:
– Сор Кин-ир, прихвати для меня ватрушечку!!!
Я укоризненно воззрился на нашу служанку:
– Ну?! Видишь, что ты наделала?! Из-за твоих истерик достойный старичок голодным остался… Не говоря уже про меня!…
– Из-за моих истерик?!! – немедленно взвилась служаночка. – Ты бы посмотрел, кто здесь был!!! Твоя… это… лицо по сравнению с… тем… с этим… с которым…
– Не будем переходить на лица! – перебил я. – Тем более на мои! Давай-ка быстренько заворачивай ватрушек и еще там чего-нибудь… Мне учителя кормить надо!
И тут Юань-чу как-то сникла и поспешно принялась укладывать в выхваченный из шкафчика мешок оставшиеся ватрушки, вяленое мясо, какие-то баночки и крыночки. Уже через минуту у меня в руках была довольно увесистая торба с харчами, которых должно было вполне хватить для нашего с учителем дорожного завтрака, да и на долю Поганца Сю тоже.
С довольным видом взвесив на руке мешок, я посмотрел на служанку и самым серьезным тоном промолвил на прощание:
– А с этими твоими… видениями, – я покрутил растопыренными пальцами около виска, – надо что-то делать… Иначе они тебя до беды доведут…
Продолжить свою мысль я не смог, поскольку от входных дверей нашего Розового павильона раздался призывный голос Фун Ку-цзы:
– Сор Кин-ир, ты готов, наконец, или нет?!!
– Уже иду, учитель! – крикнул я и бросился к выходу, оставив бедную девушку в полной растерянности.
Во дворе перед входом в павильон нас поджидал слуга в темном халате, державший за повод двух оседланных лошадей. Меня это обстоятельство весьма обрадовало, а вот Фун Ку-цзы как-то слишком уж неуверенно подошел к своему «средству передвижения», хотя предоставленная ему лошадка и не выглядела этаким неукротимым скакуном. Увидев их обоюдное смущение – в смысле, моего учителя и его лошади, я подошел к обоим и поинтересовался:
– А вы, учитель, на лошадке-то ездить умеете?…
Старик немедленно вскинул голову и гордо ответствовал:
– Я скакал верхом, когда ты еще и ходить не умел!…
Правда, еще один взгляд, брошенный на лошадиную спину, сразу уменьшил его гордыню, и дальнейшие слова были им сказаны не слишком уверенно:
– Только… понимаешь… езда на лошади требует повышенного внимания и совсем не оставляет времени на… э-э-э… научные размышления!… Иное дело, когда ты шагаешь пешком – ноги сами собой переставляются, а голова… э-э-э… освобождается для раздумий!…
– И что, – переспросил я с несколько излишней иронией, – ваши ноги ни разу не приводили вас в… канаву?…
– Ни разу, – с немедленно вернувшейся гордостью ответствовал старик и тут же совсем другим тоном добавил: – И вообще, чем задавать всякие глупые вопросы, ты лучше помог бы мне забраться на… вот это…
И он похлопал ладонью по седлу.
Я, конечно, помог.
Усадив учителя с грехом пополам на его лошадь, я привязал к своему седлу оба мешка, по ходу дела подумав, что можно было бы обойтись и одним, а затем лихим прыжком забросил свое тело в седло и выпрямился, подхватив поводья. В ту же секунду я перехватил взгляд учителя, наблюдавший за мной с неким подозрительным интересом.
– Не удивляйся, учитель, – с улыбкой проговорил я. – Мне пришлось поездить на лошадях, так что верховая езда для меня занятие привычное.
И тут же в моей памяти возникла… фея Годена на своей белоснежной лошадке. Видение было настолько живое, что мне пришлось тряхнуть головой, чтобы отогнать его, не дать тоске снова овладеть моим сердцем.
– Мне будет очень интересно послушать о твоих путешествиях! – заинтересованно воскликнул Фун Ку-цзы, помогая мне отвлечься от невеселых воспоминаний. – Похоже, ты обладаешь самыми разными и… необычными для твоего статуса умениями!
– Да, учитель, ты, как всегда, прав, – поклонился я с седла в его сторону. – Я порой и сам не подозреваю о каких-либо из своих… умений, а оно раз – и тут как тут! Разбирайся с ним! Прям-таки теряюсь порой!