Изучение материала с конспектами Гермионы пошло веселее и быстрее, потому как искать дополнительный материал не нужно было. Возможно, в этом и заключалась вся прелесть учебного процесса, но мне не хотелось задерживаться в Хогвартсе надолго. Седьмой курс — это расцвет режима Волдеморта. Мне не хотелось даже думать, что могут сделать «драконице» какие-нибудь фанатики чистоты крови. Если получится захватить четвёртый, да пусть даже только третий курс, а в следующем году сдать СОВ, то, может быть, меня не отправят учиться дальше. Хотя надежда на это была мала, как мне честно призналась Лора, когда я её об этом спросила.
— Чем дольше ты занята, тем больше у них времени всё решить, — сказала она. — Поверь мне, Министерство будет тянуть до последнего.
В следующий раз мою вошедшую в колею рутину прервал неожиданно объявившийся сосед в библиотеке. Я любила заниматься именно тут: у нас с мадам Пинс сложились нейтральные отношения. Она не стояла надо мной коршуном и не беспокоила, я тихонько сидела за самым крайним столом. До этого момента ко мне никто не подсаживался, а даже малейшие переговоры библиотекарша с непроницаемым лицом и твёрдым взглядом прерывала. Ведь тут должно быть тихо, верно?
— Учиться магии по конспектам грязнокровки, — тихое, но насмешливое поцокивание. — Нонсенс. Кому скажешь — не поверит.
Я отложила один из листов, где прекрасным почерком были выведены строчки прекрасного по своему качеству конспекта, и посмотрела на Драко Малфоя, усевшегося по другую сторону стола. Лицо — воплощение аристократизма с примесью ненастоящего удивления, сидит ровно, смотрит самоуверенно, отвратительно растягивает слова. У его отца, помнится, это получалось куда лучше: он просто расставлял акценты. Драко до такого расти и расти. Пока что получается… фальшиво. Несколько лет назад — ещё и смешно. С моей точки зрения. Может, для сверстников…
— Теперь мною заинтересовался мистер Малфой? — нейтрально спросила я.
— Скорее, весь Слизерин, — с удовольствием протянул Драко.
Его ответ мне ничего так и не сказал. Это инициатива только учеников, где Малфоя выбрали послом? Это инициатива самого Драко? Это приказ Малфоя-старшего? Или «весь Слизерин» — это намёк на нечто большее, чем Слизерин в пределах школы? В любом случае, Драко выглядел заинтересованным, как бы он ни хотел не казаться таковым. А значит, придётся как-то объяснять Гарри, Гермионе и, скорее всего, всегда влезающему Рону, почему мой круг общения вновь расширился.
— Просто прекрасно, — наконец, ответила я. — Рада за факультет.
========== Глава восьмая, в которой героиня случайно начинает войну ==========
На самом деле, мне бы стоило получше следить за тем, что происходит в школе во время того, как я учусь. Или хотя бы читать газеты. Я была слишком поглощена тем, что пыталась впихнуть в себя как можно больше информации за кратчайшее время — не удивительно, что я пропустила становление Амбридж генеральным инспектором Хогвартса. Я вообще о ней забыла. Из преподавателей общаясь разве только со Снейпом, который милостиво разрешил мне не экзамены под конец года писать, а сдавать устные зачеты; что удивительно, остальные преподаватели отказались. Профессор Синистра аргументировала это тем, что её предмет устно просто не сдать, а профессор Спраут — тем, что ей нужна ещё практика.
— На уроке вы следуете моим указаниям, — покачала головой она, и лицо у неё было такое, будто она и в самом деле сожалеет. — Я бы и не против проверить вас так, по каждой теме, но у нас не хватит времени для этого. Вы будете сдавать со всеми, мисс Эванс.
Теперь же Амбридж расположилась в моей комнате на лениво трансфигурированном из стула розовом пуфике и тянула губы в жабьей улыбке. Вся её внешность была какой-то приторной, но, боюсь, здравую долю этой приторности создавала не внешность, а ужимки, тонкий голосок и излишне большая улыбка. Я и сама не была идеальной — мои губы, когда я улыбалась во весь рот, тоже растягивались куда дальше, чем хотелось бы, но то ли здравая доля самомнения, то ли реальная оценка подсказывали мне, что на моём лице это выглядит не так.
Уже то, что эта дамочка заявилась ко мне посреди учебного процесса, пусть и заботливо постучавшись, вызывало недоумение. И не из-за того, что она пришла — я была уверена, что рано или поздно, скорее всего до Рождества, она придёт ко мне. Слишком презрительные взгляды она на меня бросала в коридорах и слишком уж, судя по канону, вскружит ей голову звание генерального инспектора. Почему бы не очернить драконицу, то есть меня, если есть возможность?
Неясной оставалась только причина — или все же предлог — визита. Оно, конечно, и не важно, но было бы интересно послушать, какую бумажку написал Фадж или же какую историю придумала она сама. Как только «розовое чудо» вошло в комнату, я сразу поняла: сопротивляться нет смысла — ещё хуже сделаю. А если буду вести себя как можно более корректно, то, может быть, отделаюсь малой кровью. Так я думала. Больше надеялась, если честно.
— Здравствуйте, мисс Эванс, — с тоненьким смешком сказала она, положив на колени перо и блокнот, смотря на меня со своей улыбкой, но окатывая холодным взглядом. Я чуть растянула губы в ответ. Ага. Мы обе друг другу не нравимся. — Как генеральный инспектор Хогвартса, я обязуюсь проверять все аспекты жизни школы. В том числе и такие внеурочные, как вы. Согласны?
Кивок, может, вышел излишне сухим, но меня можно понять: хорошо притворяться в таких делах я не умела никогда. А то, что меня назвали «аспектом»… Неприятно, но жить можно. Знать бы, как эту престарелую мисс за спиной кроют, тогда было бы не обидно, а её жалко. Наверняка уже за сорок, а то и за пятьдесят, и всё мужа нет — одни кошки. Сколько их там у неё в кабинете? Четыре десятка или больше? Интересно, они с той самой сквибкой Фигг не родственники?
Внутреннее зубоскальство помогло отгородиться от коротенькой речи во славу Министерства и тонкого, ниточкой идущего через это всё смысла, что маги — лучшие, политика правящей партии — единственно верная, и обучаться в Хогвартсе должны только те, кто этого достоин. Драконья эмоциональность, приобретённая мною с попаданием в другой мир, в таких разговорах была главным врагом, потому я и старалась спасаться от неё всеми силами, хотя бы по-детски глупыми шуточками, на которые всё равно никто не смог бы ответить.
— Тогда начнём, — ещё шире, хотя куда уж тут, улыбнулась она. — Мисс Эванс, как вы учитесь? Я слышала, что у вас особая, ускоренная программа. Да и отсутствие палочки… обидно, не так ли?
— Мне нормально, — нейтрально ответила я. — Я всю жизнь жила без магии, так что сильного желания получить палочку не испытываю.
— Отрицает… суть… магического мира… — совсем на грани слышимости обычного человека промурлыкала Амбридж, с неприятным чирканьем скользя пером по бумаге блокнота. Чернильницы у неё не было, но и кровавых разводов на руке не появлялось.
Искушение спросить, а с какого перепугу и как часто она одаривает детей тёмными артефактами, было велико, но всё же не безгранично. Я сдержалась. Раз уж мою невинную фразу она смогла извратить так, что я бы и не подумала о таком повороте, то сколько обвинений она извлечет из той, что вертится сейчас на языке? Можно будет даже не продолжать нашу встречу — ей хватит.
Только вот на что? Опубликует в Пророке или выпустит какой-нибудь бредовый декрет, как например: «Не общайтесь с драконицей, она опасна. И вообще Дамблдор с неё оковы снимет и в свою собственную армию из школьников включит, не зря ведь она учится, а не прозябает дальше на опытах». Но последнее предложение, конечно, останется за кадром. Я недовольно опустила взгляд. Можно было бы и пораньше вспомнить, что Фадж боится армии Дамблдора.