Если подумать, то ситуация вполне реальная. Человек думает, что возродился Волдеморт, что будет война, а для войны нужна армия. Школьники подойдут, как раз из бывших школьников Орден Феникса и состоял. А как набрать ещё больше волшебников? Правильно, через аврорат! Опытные, хорошие бойцы. Но для этого нужен свой человек во власти, а Дамблдор, которому не так давно не раз предложили пост Министра, оказался не в фаворе. Остаётся что? Правильно. Революция. Коротенькой атаки бы хватило: маги не окончательно сошли с ума, убивать детей — своих детей и детей друзей и знакомых — они бы не стали. Не все, по крайней мере. А значит…
Но это только мои мысли.
— Вы не испытываете приступов агрессии? Желания разрушать? Желания превратиться в дракона?
— Нет, я контролирую свои эмоции. У меня нет таких желаний. Мне нравится быть человеком, которым я раньше была, а не драконом.
Ещё несколько неприятных для слуха и душевного равновесия росчерков пера и бормотания о моих мнимых недостатках. Ещё несколько бессмысленных, «для галочки», вопросов. Я держалась. Слоновьим спокойствием меня природа не обделила, несмотря даже на усилившуюся из-за драконьей сущности эмоциональность.
— Вы общаетесь с учениками. Не кажется ли вам, что беседы вам не всегда приятны, например, из-за слишком быстрой речи или сложных слов?
— Право слово, это всё можно было бы узнать в больнице Святого Мунго, меня там обследовал психолог, — всё-таки не сдержала раздражения я, а потом, поняв свою оплошность и постаравшись забить её другими словами, продолжила, даже не сделав надлежащей для смены темы паузы: — Я общаюсь только с теми, кто мне приятен. И я отлично их понимаю, не имею задержек в развитии.
Возможно, по поводу «только с теми, кто приятен», я немного лукавила. Мне нравились Чарли, Лора, Гарри, Гермиона, но тот же Малфой вызывал смутные ощущения, как и большинство слизеринцев старше третьего курса. Видимо, именно к тринадцати-четырнадцати годам они окончательно набираются факультетского гонора. С Роном, несмотря на его почти постоянное присутствие близ друзей, мы общались не слишком активно. Дружелюбно, не более. Мне не была понятна его приземленность и полное отсутствие такта, ему — моя медлительность во многих вопросах и неизменная вежливость.
Ещё больше отношения с ним — да и с Гарри, и с Гермионой, хотя она старалась этого не показывать — обострились после того, как Малфой, светя елейной улыбочкой и неожиданным вниманием к моей персоне, подошел ещё пару раз на глазах у Золотой троицы — спрашивал о сущей чепухе и только из желания их позлить. Когда я задерживалась у Снейпа, чтобы сдать зачет по очередной теме, то иногда мы могли с ним столкнуться. Улыбка, плохое копирования поведения отца, ничего не значащие фразы. То ли выбивает доверие, то ли просто не считает нужным поливать друг друга грязью.
В первую встречу поднимаемые темы были куда серьёзнее. Что делала в Мунго, почему оказалась в Хогвартсе, какого черта не сожгла ещё тут всё. На последний вопрос я смолчала. О браслетах я не рассказывала, удобно скрывая их под рукавами мантии и вспоминая нечасто. Кто его знает, как слизеринцы могут воспользоваться такой информацией. Лучше пусть будут думать, что я не так беззащитна, как кажусь; или, что вероятнее, будут искать другие пути «помощи», так как наложенные на меня ограничения — это логично, и они не знают, разве что, о форме этих ограничений.
Амбридж записала что-то, на этот раз никак не комментируя, и негромко захлопнула блокнот, взмахнула короткой палочкой. Пуфик опять стал стулом, и я восприняла это с облегчением: ничего не имею против розового, но именно этот оттенок вызывал то ли тошноту, то ли непонимание. Тем приятнее осознавать, что всё закончилось.
Сердечно прощаться с Амбридж не хотелось, так что я ничего даже не сказала, просто сухо кивнула, проводила взглядом до двери и зарылась руками в волосы. Непонятные эмоции по поводу этой проверки смешивались и не давали возможности определить свою сущность. Я не знала, как долго готовятся декреты-приказы, но наверняка не меньше пары дней. Хотя, если Амбридж заранее уведомляет Фаджа, то всё может происходить в разы быстрее. В любом случае, время нормально пообщаться с Гарри и его компанией у меня есть.
И только вернувшись к гермиониным конспектам, я задумалась. Надо будет спросить у них, какие приказы уже протолкнула Амбридж. Если есть что-то о кружках, то ОД создан, а если ОД создан, то есть шанс предупредить о предательнице… или нет. Я ведь ничего про это «не знаю». Если они мне ничего не расскажут, то и помочь я не смогу. Так же и с Сириусом. Я потёрла висок. Остаётся только надеяться на то, что, когда Гарри стукнут в голову эти видения, то вспомнит о скромном драконе, а я уж как-нибудь со Снейпом свяжусь. Или не свяжусь, потому что драконы в Министерстве не нужны.
Абсолютно всё упиралось в доверие Поттера. А вот следующий курс — в доверие Малфоя. Хотя тут, конечно, мне вряд ли что-то могло светить: сам он вряд ли пойдёт на сближение, а привязывать людей сама я не умею. Да и даже если что-то будет, то какая польза с его доверия? Убежать у Малфоев вряд ли получится, помочь я ничем не смогу, — на Волдеморта без палочки и в браслетах идти, что ли? Смеётесь? — так что к черту такие мысли.
— К тебе наведалась Амбридж, — сказала Лора, когда мы сидели за обедом. Гарри был слишком в своих мыслях и потирал ладонь, а вот Гермиона вскинулась. — Если что, то у Чарли есть связи — всегда можно привлечь близнецов Уизли.
Сказать, что я была поражена таким заявление обычно каменной Лоры — ничего не сказать.
— И что они сделают? — резко встряла Грейнджер. — Возможно, всё будет не так страшно.
— Сама-то в это веришь? — флегматично осведомился Чарли, то ли действительно начиная выглядывать за столом братьев, то ли ища кого-то ещё. — Поверь, они могут устроить нашей мисс «розовый котёнок» незабываемые учебные дни.
— Их выгонят из школы, а это последний год, — сбавила тон Гермиона.
— Нужны им будут ЖАБА, если они построят свой магазин, — пожал плечами Рон, проглотив внушительный кусок чего-то мясного. Я не вглядывалась, не смотреть же мне в чужую тарелку. — Им и СОВ не нужны будут.
Я была согласна. Всё, что нужно парням для бизнеса, у них уже есть. Какое-то время даже конкурентов не будет, только если сами полезут в сторону каких-нибудь сладостей, вот там придётся сложно. Но не говорить же это Гермионе, которая наверняка будет категорически не согласна? Тем более что её конспекты очень мне помогают… А тем временем очнулся от своей глубокой задумчивости Гарри:
— От Амбридж не жди ничего хорошего. Наверняка сделает какую-нибудь пакость. Что она у тебя спрашивала?
— Да так, по мелочи, — неопределённо повела плечами я, но под требовательными взглядами сдалась: — Ставлю на то, что или в Пророк напишет о том, какая я неуправляемая, злая, глупая и вообще по мышлению — сущая маггла, или выпустит очередной декрет, но не особенно пока понимаю, какого содержания. Пятьдесят на пятьдесят.
— Ты забыла самый лучший вариант, — подсказал Чарли фальшиво-радостно. — Она сделает и то, и то.
— Точно. — Я кисло улыбнулась.
— Если что, — твёрдо сказал Гарри, — у нас есть, чем ответить.
— Фредом и Джорджем? — закатил глаза Чарли.
Гарри промолчал.
Ещё два дня тема Амбридж и её планов не поднималась, а по истечению этого срока мне пришлось признать, что Чарли чертовски прав: произошло всё так, как он и говорил. И статья в Пророке авторства — ну надо же! — пера Риты Скиттер, и новый указ. Двадцать шестой. О том, что ученикам запрещается общаться со сторонними личностями в учебном заведении, если Генеральный инспектор не разрешит обратного, чтобы не прерывать учебный процесс и не забивать голову учеников сторонними мыслями.
Когда мне посчастливилось узнать эту новость, я сидела в библиотеке после уроков. Дошла эта весть вместе с нарушением того же приказа, ведь принесла её мне Золотая троица. Как только они мне рассказали, я быстро прислушалась. Сторонних голосов я не заметила; возможно, кто-то мог бы идти тихо, но я его не услышала, так как шумное дыхание троих подростков, по-видимому, бежавших ко мне со всех ног, многое заглушало.