— Охрана на высшем уровне, лучше, чем у Гринготтса, — с одобрением покивал Малфой, не скрывая очевидной иронии. — И, конечно же, привет, Драко, мы так давно не виделись, я так давно не слышала твоего замечательного голоса…
— Здравствуй, Драко, — невольно усмехнулась я. Малфой был удивительно самолюбив и эгоцентричен, когда не собачился с Поттером, не пыхтел злостью на него же и не был погружен в какие-то свои невесёлые проблемы. В Хогвартсе всё перечисленное случалось до прискорбия часто. — Как дела, как жизнь, как павлины?
Малфой поморщился. То ли жалел, что в приступе хвастовства рассказал мне об этих птицах, которая его семья разводит уже давным-давно, и за которых получила отнюдь не самое лучшее из возможных прозвищ, то ли ещё что.
— Они перебили всех, что жили в саду Малфой-мэнора. Кто теперь будет орать под окнами?
— «Они» — это, как я понимаю…
— Ну, конечно, — он опять скривился.
Слушать Малфоя оказалось… занимательно. Я сравнивала те вещи, которые он мне рассказывал, с теми, что должны были быть, и иногда даже напрягалась: что же тогда произошло взамен? Потому что Драко даже на шестом курсе не было: Нарцисса, то ли вдохновлённая моим примером, то ли вконец рассерженная тем, как любимый сын отзывается о какой-то драконице и вообще сотрудничает во имя собственного факультета с идеологическими противниками — с Гриффиндором, рванула к родне мужа, не слушая даже самого мужа, который, впрочем, не особо и возражал: ему светил Азкабан, а значит, семья оставалась беззащитной.
Отсидев положенный до побега срок в тюрьме, Люциус обнаружил, что жена и чадо так и не вернулись из Франции, что, конечно же, в сложившейся ситуации было хорошо для Нарциссы и Драко, но плохо для самого Люциуса. Лорд был рассержен. Неужели Малфои совершенно не верны ему? Неужели и Люциус сбежит при первой возможности?
— Уверена, твой отец сумел вывернуться.
— Да, конечно. Он отрезал меня от рода. Мама… она Блэк, хоть и носит фамилию Малфой. Её не от чего отрезать.
— Почему?
— Род — это всё-таки кровь. Можно сменить имя, но кое-что не изменишь. Так что мама — Блэк, — он пожал плечами, словно говоря прописные истины. — Скоро отца ждёт слушание… Вряд ли оно решится в его пользу, — Драко улыбнулся одними губами. — Или поцелуй, или Азкабан. Перед этим он попросит небольшую отсрочку, вернёт меня в род… Министерство не сможет отказать по своим же законам… И всё.
Я промолчала, потому что не умела утешать. Возможно, Малфой ждал от меня каких-то слов, жестов, но так и не дождался. Меня смущали такие ситуации. Что говорить и что делать? Что покажется наигранным, а что — правильным и единственно верным? Я покрутила уже пустую чашку с чаем в руках и почти неслышно вздохнула.
— Могу предложить вина, — радушно сказала я. Вино у меня было, и довольно неплохое. — И обсудить то, как я оказалась в эпицентре событий.
— Как раз то, что нужно, — согласился он и с нажимом провёл руками по лицу.
Драко не опускался до того, чтобы заливать своё горе, но меня слушал внимательно и задавал вопросы: полагаю, в этом было пятьдесят на пятьдесят интереса и желания отвлечься от своих проблем. А свои проблемы у него, конечно, были немаленькими — с тем же Министерством, которое, конечно же, не поверит, что Драко, как и Нарцисса, не имеет абсолютно никакого отношения к делам своего отца. Я не понимала, зачем возвращаться обратно в Британию, если можно так и остаться во Франции, но лезть не желала. Малфой был подчас импульсивным, но неглупым, а значит, причина у него была.
— Значит, Поттер герой. Опять. Подумать только… — протянул Драко. — А я ему даже не завидую.
— То есть раньше всё-таки завидовал?
— Нет, конечно, — он увидел мою улыбку и закатил глаза. — Нет! Меня бесило, что при всём том, что у него есть, он общается с… ну, ты помнишь. Не с прекрасным мной, а с Грейнджер и Уизелом. Уму непостижимо.
Встреча закончилась без неловкости, но после этого диалога — довольно быстро. Я отвлеченно слушала, как повеселевший Малфой, уже уходя, о чем-то вполне мирно переругивался с моими охранниками (ну что за звезда), и думала, что лучше бы и с Гарри всё прошло столь же приятно. Понимала, конечно, что так не будет: Поттер был слишком не похож своим воспитанием на Драко, который мастерски обходил острые углы. Плюс, Малфой пришел просто поговорить, отвлечься и узнать побольше информации по поводу битвы из миролюбиво настроенного источника, а вот Поттер вряд ли придёт без претензий, возмущения или хотя бы вопросов.
Так и получилось. Ради справедливости стоит заметить, что и у меня были вопросы: из-за Драко в известном мне каноне появились дыры. Историю того, как всё было на самом деле, было как минимум интересно узнать.
Спустя неделю после визита Драко (который, как я поняла чуть позже, был удивительно наглым) и пары дней работы, на которую меня наконец-то отпустили, — о, как ужасно было сидеть и ничего не делать! — меня предупредили ещё об одном. Мальчик-который-выжил то ли перестал видеть прелесть в том, чтобы лезть напролом и в обход всех законов, то ли договориться с кем-то в верхах через Кингсли, который внезапно стал Министром магии, было легче. В любом случае, Герою сделали удобный двусторонний портал и отправили в добрый путь.
На самом деле, я не понимала, как Кингсли, может, очень умелый аврор, но всё же аврор, смог стать Министром. Как правило, эти ребята не особо разбираются в бумагах, законах и прочая, прочая — как и положено людям их профессии, и дело тут не в интеллекте. Прошлый Министр Британии был, если я не ошибаюсь начальником аврората, но начальник и рядовой — вещи столь разные…
Вывод напрашивался один: или Кингсли просто красивое лицо, символ тех, кто победил, а управляет на самом деле некто другой (конечно же, из ордена красной птички), или тут имеет место быть большая политическая многоходовка, и Кингсли готовился. Или он действительно не готов управлять страной: тогда понятен тот жест в сторону Румынии. Какой-нибудь Фадж наверняка бы зажал деньги под красивым предлогом.
Когда пришел Гарри, велико было искушение опять обратиться к запасам алкоголя, который я одна никогда не затрагивала, а гости у меня водились нечасто, и просто увести Поттера от нужных ему тем, но проблему это бы не решило, и даже испортило бы наши и так очень смутные отношения. Только Поттер начал разговор неожиданно мирно, но настолько нагло и в своём стиле, что я чуть не захохотала:
— Я уже не виню тебя в том, что ты помешала нам попасть в Отдел Тайн, — он помолчал. Я вскинула брови. — Возможно, ты права, и мы бы там мешались, но… Черт, возможно, мы бы наоборот помогли. Возможно, удалось бы поймать Волдеморта тогда, если бы он отвлёкся на меня! Всего этого бы не было, — он осёкся.
Безумно хотелось сказать ему, чем бы завершилось его самонадеянное приключение, если бы не моё вмешательство, но я не стала. Во-первых, нечего поддаваться глупым желаниям, во-вторых, свои знания потом надо будет как-нибудь объяснять, а сделать этого я не смогу. Я вообще планировала никому об этом не сообщать до самой смерти. Иногда даже смеялась: написать нечто такое о себе в предсмертной записке, пусть поломают головы, сошла ли Мариан с ума.
— Я думаю, это не единственное, зачем ты пришел.
— Да, конечно. Я… мне вроде как не стоит на тебя злиться, ты не хотела и не сделала ничего плохого, — он потёр переносицу, приподняв очки. Я не отреагировала. Ну, что поделать: парень склонен судить если не по первому впечатлению, то по сложившемуся в голове образу. Снейп (всегда плохой и злой), Дамблдор (мудрый и правильный), Хагрид (добрый и наивный) тому примеры. Два первых образа смогли разбить только очень важные события. Третий… я Хагрида мало видела. Может, он действительно такой. — Хотел сказать спасибо за Снейпа. Хоть я и не понимаю, как…
— Вообще, я попросила целителя следить за вами троими. Это же вы. Ну а дальше сработала клятва Гиппократа, — я усмехнулась. Забавно, но в магическом мире её тоже давали. Немного изменённую, кое-где урезанную, кое-где добавленную, но давали.