Не высказали своё авторитетное мнение пока что только Дамблдор и Крауч. Директор, как я подозревала, будет тянуть до последнего, чтобы ошарашить всех своим мнением и сделать так, как нужно ему, а вот Крауч явно обдумывал свои слова, пока остальные высказывались.
— Отдел Тайн — это действительно бесчеловечно, — наконец, сказал он. — Но, если это не чья-то глупая шутка, то информация о том, что произошло, нам очень нужна. Предлагаю выяснить все обстоятельства с помощью сыворотки правды или легиллименции. Если они не подействуют на девушку — будем думать по обстоятельствам. Придётся или поверить на слово, что недопустимо, или найти альтернативный способ.
— А пока мисс… — Дамблдор вопросительно посмотрел на меня. Я спохватилась:
— Мариан Эванс, сэр. — Дамблдор кивнул
— А пока мисс Эванс может остаться в Хогвартсе. Кто знает, как на ней отразится трансгрессия или путешествие с помощью портала?
— Но безопасность учеников… — начала МакГонагалл.
— Я не собираюсь причинять вред, — честно сказала я, даже не чувствуя угрызений совести по поводу того, что перебила другого человека. — Это глупо.
МакГонагалл оскорбленно поджала губы. Я уже начинала понимать, что этот жест — её любимый. Она положительные эмоции точно так же выражает, или всё-таки есть иные пути?
— Тогда — решено, — по-доброму улыбнулся Дамблдор.
***
Всё ещё поджимающая губы МакГонагалл одним движением палочки трансфигурировала из моей ткани мантию, и я почувствовала себя относительно спокойно. Обувью никто не озаботился, но я и не чувствовала, что она мне нужна. Земля под ногами не доставляла никакого дискомфорта, даже по-приятному холодила пятки. Я покосилась на немолодую ведьму, но предложения трансфигурировать из чего-то обувь так и не поступило. Что же, пойду так, мне не сложно.
Пока декан гриффиндора вела меня к замку, за нами коршуном-надзирателем следовал Снейп. Драконологи остались у клеток с драконами, директора школ — всё там же, в медицинской палатке, за обсуждением то ли меня, то ли результатов тура.
Увидев Хогвартс во всей красе, когда его не загораживали трибуны, я восхищённо выдохнула. В голове только музыка из фильма не заиграла, настолько я была заворожена. Кажется, МакГонагалл даже смягчилась, увидев мои эмоции.
— Приятно видеть такой неподдельный восторг, — произнесла она. Получилось сухо, но я была рада и таким словам — неуютное молчание меня не радовало, а тему для разговора подобрать я не могла. Раз уж мне протянули руку помощи в этом вопросе, то отказываться глупо.
Я улыбнулась и кивнула. Заодно я могла освежить и оправдать некоторые знания, которые были у меня в голове. Главное, чтобы в этой голове не рылись… но тут уж я никак не могла себя защитить, ведь оклюменция — искусство очень сложное. Так что и трепыхаться смысла я не видела. Но за словами следить надо будет внимательно.
— Честно говоря, за свою жизнь я видела довольно мало настолько величественного, — сказала я, не солгав. Хогвартс был вне категорий. — А этот замок… Хогвартс, да? Он очень красивый. Не могли бы вы мне рассказать поподробнее о нём?
Таким нехитрым способом я узнала краткую историю создания, краткое и не очень понятное перечисление башен, двориков и внутренних коридоров, открыла для себя, что лестницы действительно двигаются, а портреты — разговаривают… Ну и то, что это, конечно же, школа для волшебников. Про факультеты я слушала особенно внимательно, но никакой новой информации не поступило.
— Но что, если ученик не отличается ни особой храбростью, ни хитростью, ни трудолюбием, ни умом? Есть же такие люди, — с интересом спросила я. — Или если ребёнок подходит сразу к нескольким факультетам. И, если так подумать, то детям свойственно подстраиваться под окружающую среду. Сколько первокурсникам? Одиннадцать-двенадцать? Отправьте того, кого ваша Шляпа хотела распределить на Райвенкло, в Гриффиндор — и через какое-то время он полностью вольётся в атмосферу. Получается, распределение на факультеты — вообще глупое занятие. Зачем они тогда?
— Вы всё проанализировали, мисс Эванс, — неожиданно хмыкнул Снейп. — Забыли только про два немаловажных фактора: происхождение и личные желания. Большинство знатных чистокровных направляется на Слизерин не по велению шляпы, а по собственному желанию, так как вращаться в обществе знакомых детей им легче. Ну и, конечно, дети часто попадают на какой-либо факультет, потому что хотят. Им легче среди похожих — или наиболее понравившихся — людей.
— А если ученик ещё не определился, то у Шляпы есть своё сознание. Она решает. Опыта у артефакта много, — добавила МакГонагалл.
Невысказанное «Не считайте себя умнее других» повисло в воздухе.
Я, немного пристыженная, замолчала. Сколько ещё таких открытий меня ждёт? Сразу было ясно, что магический мир — чудной и странный — не может быть в точности таким, каким его описала мадам Роулинг, со всеми глупостями и неточностями. Но ведь эти глупости и неточности могут вполне оказаться довольно логичными вещами, разве только нераскрытыми толком.
— Наверное, вопрос надо было задать пораньше… но куда именно вы меня ведёте? Вряд ли в одну из комнат факультетов. — Меня считают опасной, и я никого не осуждаю. — И что со мной будет дальше? Мне… не хочется в этот Отдел Тайн.
— В Хогвартсе много свободных помещений. К нашему приходу домовые эльфы там уберутся, — сказала МакГонагалл. — А насчёт вас, я думаю, мистер Дамблдор с директорами других школ и драконологами ещё поговорят. Всё решится к вечеру.
— Надеюсь, что в мою пользу, — негромко пробормотала я.
========== Глава третья, в которой героиня узнаёт, что не всё так просто ==========
Что бы там ни говорила МакГонагалл, всё решилось куда как раньше вечера. Не то чтобы я была особо против.
В небольшой комнате пустынного крыла, куда меня отвели, мебели было немного: кровать явно гриффиндорской расцветки, стол и пара стульев. Я сразу же присмотрела и большое, как раз подходящее, чтобы осмотреть себя со всех сторон, зеркало, и широкий подоконник. Первым делом, как можно вежливее распрощавшись со своими провожатыми, я направилась к зеркалу и стянула с себя мантию. Двери тут не закрывались, но я искренне понадеялась, что волшебники не будут беспокоить меня в ближайшие минут пятнадцать, а если и будут, то сначала постучат. Я успею прикрыться.
Что ни говори, а с такой внешностью в толпе мне было не затеряться. Я подошла поближе к зеркалу, отошла, повертелась. Кожа была смуглая, грубоватая, на сгибах локтей и коленей, на позвоночнике, хрящах ушей можно было разглядеть вкрапления черных чешуек. Волосы были… в неудовлетворительном состоянии. Неестественно-сухие и жесткие, короткие, черного цвета. На руках — ногти, которые очень легко поцарапали поверхность зеркала, глаза — с большой радужкой, насыщенно-синие и с не по-человечески вытянутым зрачком. Тепловизор, сопровождавший меня до этого, исчез. Как странная проблема: я не могла различать некоторые цвета. Понять, какие именно, не представлялось возможным, но они… они были не такими. Теперь этого ощущения не было.
В остальном же — телосложение, отсутствие дополнительных конечностей — я мало чем отличалась от людей.
Я надела мантию, запрыгнула на подоконник и просидела в почти неподвижном состоянии несколько часов, размышляя, что буду говорить и как. Импровизация — это прекрасно, но раз я знала, что ко мне могут прийти врачи, люди из Отдела Тайн, авроры, да хоть сам Дамблдор, то грех было не обдумать это сразу. Иногда я отвлекалась на негромкий шум замка — слышала я куда хуже, чем раньше, но вот лучше ли, чем обычный человек? Я уже и не помнила, так что сравнивать было не с чем.