Теперь он был напуган. Один за другим люди в его комнате пропадали, и среди стражей и Братьев было много шепота. Его мать уже не была у его постели, как и маленький Альберто. Теперь брат Миккел шел к его кровати с глубоким хмурым выражением лица.
— Я умираю, — выпалил Стефан. Это был первый раз, когда он признался в этом самому себе, но, увидев выражение лица брата Миккела, он посмотрел правде в глаза.
Брат не ответил, но Стефан знал, что это правда. Он чувствовал, как его тело чахнет под шкурами на кровати, которые согревали его. Он знал, что от него остались только кожа да кости, только большие нарывы.
— Отпусти моих сестер, — сказал Стефан. — Они не обязаны выходить замуж за этих мужчин. Какой смысл сейчас? Я умру до конца дня, — Стефан вцепился в шкуры и попытался остановить слезы, которые навернулись на его глаза. Почему Просвещенный Бог позволил ему стать королем только для того, чтобы убить его так скоро во время его правления? Был ли Бог так жесток?
Но брат Миккел только отшвырнул шкуры в сторону и положил руки под мокрую от пота спину Стефана. Стефан вскрикнул от боли, когда мужчина поднял его с кровати и поднял на руки, как ребенка.
— Нам пора идти, Ваше Величество.
Стефан уставился на своего советника, отчаянно пытаясь держать глаза открытыми, игнорируя боль, которая пронзала его кости до пальцев рук и ног.
— Куда мы можем пойти? — напряжение, вызванное этими словами, заставило Стефана закашляться.
— Мы должны покинуть Крепость Несры.
Миккел понес Стефана к двери комнаты, двигаясь быстро, но сумев удержать Стефана. С ними было еще трое Братьев, которые укрыли Стефана шкурами, чтобы согреть его. Кожа Стефана была скользкой от пота, но он дрожал под шкурами. Братья открыли дверь в его комнату и выпустили Миккела со Стефаном. Лица всех Братьев были суровы, как камень, их шаги были широкими и целеустремленными, но при этом скованными, будто их тела были напряжены от беспокойства. Даже в растерянном и лихорадочном состоянии Стефан заметил, что Братья несли грубые железные булавы и кинжалы на поясе. Он открыл рот, чтобы спросить их, что происходит, но слова застряли в горле.
Звуки Крепости Несры зазвенели в ушах. Крики эхом разносились по коридорам, и топот шагов отдавался в голове Стефана. Он даже чувствовал вибрации движения в своей груди. Замок был жив, и в нем грохотали звуки войны.
Война.
Этого не могло быть.
Реялон был в осаде? Кто посмел напасть на город?
Он использовал остатки сил в теле, чтобы сосредоточиться на действиях вокруг себя.
— Миккел, кто атакует город?
Группа из шести юношей бежала по залам с широко раскрытыми глазами, каждый был вооружен мечом, а кольчуга свободно свисала с их маленьких тел. Стефан не знал, кто вооружил мальчиков, но от этого зрелища у него похолодела кровь. Если таким, как конюхи и кухонные работники, вручали меч и кольчугу, что это говорило о битве? Они были в меньшинстве? Стефан подумал о людях, которых он отправил в Эсталу, чтобы преследовать менти и казнить их. Почему он это сделал?
«Кто бы это ни был, он не сможет править, — подумал он. — Он не привлечет простой народ. На него нападут мои люди, как только он возьмет город», — но потом его осенило… Останутся ли его люди верными после его смерти? Кого они поддержат? Серену? Альберто? Миккела?
— Принц Лука, — ответил Миккел. — И принцесса Серена. И Золотой Совет. Кажется, они все сговорились против вас, ваше величество, и пришли помешать свадьбе вашей сестры.
Весь воздух, казалось, покинул тело Стефана. Этого не могло быть. Он оставил повстанцев менти разбитыми после уничтожения их лагеря. Как они могли обрести столько силы за короткий срок? Почему Золотой Совет встал на сторону принца Луки? Их союзником был Стефан, а не Лука. Они должны драться на его стороне.
— Предатели из Зантоса, — пробормотал Стефан. — Почему?
— Договор, — ответил Миккел. — Его не соблюдали. Теперь это не имеет значения, Ваше Величество. Это всего лишь малая часть планов Аниоса.
— Каких планов? — сказал Стефан, его голос ослаб от усилия просто говорить. Каждая косточка в его теле болела, и ему хотелось закрыть глаза и никогда больше их не открывать, но разум почему-то не позволял ему. — Аниос бросил меня, Миккел. Он взял все с собой. Он забрал мою единственную силу, мою силу, мою жизнь. Его план состоял в том, чтобы оставить меня ни с чем и позволить мне прожить достаточно долго, чтобы увидеть, как мой трон захватят.