Глава службы ювелиров внимательно всмотрелся в две тесно переплетенные стеблями Белые Лилии Ледума, одна из которых выглядела совершенно нормально, в то время как вторая, нижняя, по каким-то скрытым причинам стремилась в обратном направлении. Будто прорастая сквозь верхнюю, необычная перевернутая лилия уходила корнями в небо.
Было что-то загадочное в подчеркнутом движении вспять. Развитие наоборот, объединение противоположностей, перетекание одного в другое — какой подлинный смысл тут заложен?
Тяжесть этих бледных гербов подавляла дух.
Нет, лорд Ледума никогда не остановится: он слишком жаден до власти, он… слишком в ней хорош. Словно древнее божество войны, лорд живет только ей одной, и не может насытиться кровью и плотью павших. Не сам ли он когда-то поднялся против заветов предков, против самих основ единого государства, продемонстрировав полное пренебрежение к законам? Не его ли стараниями конфедерация стала разобщена и раздроблена, а священная власть верховного лорда предана забвению? Разве таким образом должен был поступать преданный вассал и лорд-защитник, единственной обязанностью которого является забота о вверенных ему жизнях горожан? Он расколол единую когда-то Бреонию на части, а теперь пытается собрать её вновь, как цветную мозаику, — но уже под своей рукой.
Успех этих честолюбивых замыслов может обойтись им всем очень дорого.
Сам ужасаясь подобным крамольным рассуждениям, Кристофер порывисто поднялся с кровати. Сердце колотилось, изящные пальцы аристократа нервно подрагивали. Ничего не скажешь — удачная тема для раздумий выбрана перед сном! Не в его праве судить о мотивах и результатах поступков августейших господ. Лорды не могут творить беззакония! хотя бы потому, что само их слово немедленно становится законом, облекаясь в его непреложную силу.
Бессмысленность и размах предстоящего кровопролития по-прежнему удручали премьера. Но Кристофер был слишком дисциплинированным слугой, чтобы о его сомнениях стало известно хотя бы одной живой душе.
Серебряные лилии сверкали почти угрожающе.
Горький дождь Ледума всё так же тихо шелестел за стеклами, и в шепоте его чудилось какое-то зловещее предзнаменование.
Мало что соображая, Себастьян с трудом разлепил кажущиеся свинцовыми веки.
Против ожидания, ощущения боли или разбитости оказались весьма умеренными, даже смутными, раны успели закрыться, напоминая о себе только свежими нежно-розовыми шрамами, а в голове поселилось состояние удивительной пустоты и покоя. Перед глазами тоже постепенно прояснялось.
Итак, новый день таки начался, а это уже очень даже хорошо, оставалось выяснить детали. Он оказался не связан, однако ни оружия, ни личных вещей поблизости не было заметно. Желая осмотреться, ювелир осторожно приподнялся на локтях и повернул голову от стены, к которой прилегала его лежанка.
Увиденное сильно удивило его!
Неведомый спаситель сильфа сидел прямо тут, за гончарным кругом.
Из-под ловких рук его, по локоть вымазанных глиной, выходило нечто странное — настолько причудливо искривленное, настолько вызывающе абстрактное, отвергающее законы гравитации и трех остальных известных ученым на сегодняшний день фундаментальных типов взаимодействия, что мало походило на что-то, чему можно найти практическое применение. Глаза незнакомца были плотно закрыты, что, по всей вероятности, не доставляло тому ни малейших затруднений.
Как зачарованный, Себастьян некоторое время молча следил за мерным вращением деревянного круга, за плавными, грациозными движениями, формирующих неведомое произведение искусства. Эти руки… определенно, это были руки мага. Умелые движения пальцев были похожи на порханье крыльев бабочки: используя силу инерции, они бесконечно вытягивали и вновь сдавливали тестообразную текучую массу, похожую на шоколад.
— Здесь ты в безопасности, беглец, — едва нарушив тишину, негромко обратился хозяин, каким-то непостижимым образом прознав, что гость его пришел в себя. — Отдыхай спокойно.
Спокойно? Да уж, точнее и не скажешь. Чего беспокоится-то? После всего того, что уже с ним произошло, после того как он смирился с самой смертью, сильфа довольно-таки сложно было напугать или расстроить. Тем не менее, что-то в нем всё же настойчиво требовало прояснить ситуацию и восстановить последовательность событий — накануне и сразу после его несостоявшейся преждевременной кончины.