Впрочем, я сама наверняка побледнела, даже мочки ушей занемели из-за отхлынувшей крови.
– Ты почему решил?.. – прошептала я с ужасом, и тут же отреклась даже от малейшей возможности связи с моим кошмаром: – Ничего! – брезгливо поёжилась от мысли о "чём-то с драконом". Фу-у!
Друг прищурился. Затем пошарил за пазухой, вытащил маленький серебристый шарик и, повертев его перед носом, сжал между большим и указательным пальцами. Раздался лёгкий хруст, и щепоть на миг осветилась, а мне вдруг показалось, что мне заложило уши, а затем…
– Ты тоже ненавидишь драконов? – спросил Реми, чуть склонившись ко мне.
Этот вопрос меня поразил ещё больше.
Откуда он знает?! И...
– Тоже? – зацепилась я за очень важное уточнение.
– О, да! Я знаю, что они сделали с нашим миром.
С ума сойти!
– История, которую они впаривают нам, полное враньё, – продолжал друг. – Ты ведь это знаешь?
Молчи же, дурень! И у стен есть уши, или тебе жизнь не мила?
Реми ухмыльнулся, словно прочитав мои мысли.
– Все нормально. Сфера тишины. Нас за ней никто не услышит.
– Да ничего себе! Ри, ты сюрприз на сюрпризе сегодня. Это же редкая и дико дорогая приблуда! – «сфеты», как и все артефакты, смешивающие магию и технику, ценятся на вес золота! Разработаны для тайных переговоров политиков или крупных дельцов, вроде папы Реми. – Отец тебе голову оторвёт! – я догадалась, откуда у друга такая вещь.
– Серьёзный разговор требует серьёзных мер. Ты же понимаешь, что говорить о завравшихся драконах без защиты нельзя.
– Несомненно. Не понимаю только, зачем тебе вообще об этом говорить, да ещё и со мной! – во мне проснулась и била в набат паранойя.
– Потому что я и раньше подозревал, что ты их не любишь, а сегодня в этом убедился окончательно.
– Бред какой, – пробормотала я, собираясь всё отрицать.
– Ты просто послушай. Мой отец… у него не только легальный бизнес. Он поддерживает связь с Архипелагом.
– Контрабанда?! – ахнула я.
– Конечно. Иных связей с Вольными при власти драконов быть не может, – друг криво усмехнулся. – Так вот, у нас часто гостила Тинантин Сойикалль. Здесь её называли Тин. Знаешь её?
– Знаю ли я? Нет. Не знаю, – мёртвым голосом ответила я.
Не скажу.
Просто я очень поражена.
Няня Тин когда-то называла мне своё странное полное имя – Тинантин. Но никогда никто не говорил мне, что она Сойикалль. Тоже Сойикалль. Как и бабушка Майяхар, которую я помню только по портретам. Она умерла, когда маме не было и года.
О, Крылатые! Что Реми несёт вообще? Няня была родом с Вольных остовов! Она не могла быть сестрой бабушки!
А друг тем временем продолжал:
– Тинантин Сойикалль мечтала, что когда-то на подводной лодке отца вернётся на родину.
На Архипелаг. Она всегда мечтала вернуться туда.
– Но она не могла покинуть племянниц, а затем и внучку любимой сестры…
Я посмотрела прямо в глаза Реми, плотно сжав губы. Очень хотелось забраться в его голову, выяснить все скрытые в ней замыслы.
– Внучку любимой сестры, – повторил незнакомый друг, не отводя глаз. – Тебя.
Но и это было не всё, чем ошарашил меня этой ночью Реми Дримвуд.
– Племянниц не выпустили бы из Северной Мории, но Тинантин обещала, что сделает всё, чтобы девочка смогла покинуть материк, если захочет. А мой отец обещал в этом помочь. И теперь я предлагаю тебе, Касс, бежать. Здесь, в сердце драконьей столицы, тебе с твоей ненавистью может быть опасно.
Моё собственное сердце едва не выскочило из груди.
О, Крылатые! Неужели вы услышали мои мольбы? Неужели вы дарите мне шанс на свободу?!
Да! Конечно, да, Реми! Увези меня отсюда! Да!
Но…
Ох, нет! Какая же я дура-а! Метка! З-заррхова метка рода, по которой меня поймают и вернут обратно ещё на выезде из Аррганны. А всех, кто помогал мне, упекут в темницу.
– Нет, Ри… – убито прошептала я, переворачивая расчёсанную чуть ли не в лохмотья руку запястьем вверх и показывая другу. Он склонился к ней, почти утыкаясь носом, чтобы в смутном освещении разглядеть золотистый рисунок цветка в когтистой птичьей лапе, затем выдохнул сквозь зубы – струя тёплого воздуха опалила мне запястье.
– Вот же жабьи выкрутасы… Метка! – Он перевёл взгляд на меня. – Когда ты успела, Касс? В школе её не было.
– Очень уж насыщенное выдалось лето, Ри. Печалями и разочарованиями.
Я рассказала, как дядя, искусно почерневший от горя после смерти тёти, убедил меня в необходимости метки, и как месяц спустя решил выдать меня за дракониса и потащил на смотрины.
– Продал меня с потрохами, мерзавец, – возмущалась я, но Реми вдруг заступился за него:
– У него выбора не было, Касс, драконам не отказывают.
– Да зачем я им вообще?!
– Скорее всего, – Реми в задумчивости взлохматил себе волосы на затылке, – у тебя обнаружился дар.
Я невольно повторила его жест. Чтобы вернуть в голову отхлынувшую от испуга кровь.
– Да, наверняка, – продолжал друг. – Он ведь есть у тебя, да?
Комок сухой слюны застрял в горле.
– У тебя всё-таки слишком хороший слух, – Реми покачал головой, словно сам с собой соглашаясь. – Аномальный для человека. А все способности, резко отличающиеся от нормальных человеческих, драконы считают даром. И накладывают на него лапу. Верней, на его носителей.
Ух, как мне поплохело от его слов. Кровь вернулась к лицу, и теперь щеки мои горели – поднеси спичку – вспыхнет.
«Скрывай своё умение, девочка. Скрывай ото всех и всегда», – говорила няня. И тётя с ней соглашалась.
– Но где я могла себя выдать?
– Ну, у драконов тоже острый слух, – напомнил Реми, и я словно снова услышала задумчивый голос замректора Академии на экзамене: «Спос-собная девочка».
– Но скорее всего, это метка, – друг покачал головой, и я вскинула на него вопросительный взгляд. – Тебя выдала метка. Она ведь что, в первую очередь, маяк?
Я согласно угумкнула.
– По ней вас можно найти, если попадёте в беду?
– Да.
– А как глава рода узнает, что вы в беде?
– Метка… выдаёт самочувствие? Страх? Боль?
– Отклонение от нормы? – продолжил Реми. – А что такое дар?
– Отклонение…
Какой кошмар. Это просто феерический провал на ровном месте! Столько лет скрываться и на́ тебе.
– Все патриции обязаны сообщать Правителю о необычных детях. О любых отклонениях.
Пф-ф.
– И если Асандр Дальсаррх потребовал тебя от дяди…
– То ему не откажешь, ага, – я скрипнула зубами. – Но уверена, что этот гад неплохо нагрел на мне руки!
– Может и так.
– Но ничего! Я от дракониса отделалась почти без потерь. Гордость немного пострадала, но это ерунда.
И я, как могла весело, рассказала о побеге бедного женишка от моей неземной красы.
Реми смеялся, особенно на упоминании «туалетной воды», но как-то натянуто.
– Теперь ты понимаешь к чему этот маскарад? – я подёргала себя за волосы, указала двумя пальцами на глаза.
– Угу. Но ты всё-таки держись от него подальше. Не нравится мне, что он припёрся сегодня под Сосну.
– Ну не зашёл же, заметил меня и свалил, – отмахнулась я легкомысленно, хотя внутри дрожал каждый нерв.
– Бежать тебе бы, Касс. Но… и тут твоя метка.
Мы какое-то время молчали. Мисс Зерби у окошка уже дописывала полновесный роман с уклоном в восемнадцать плюс – мы стояли под домом уже добрый час.
Я изучала взглядом цветные плитки мостовой, не решаясь уйти в дом, словно за каждым углом меня поджидали злые драконы. Не драконисы, нет – настоящие, страшные и огнедышащие. Мой мир-раковина, в котором я жила, скрывая слишком многое, не треснул даже, а просто рассыпался на глазах.
Потому что кроме защиты, которую улитки таскают на спине, они ещё и прячутся в траве, в ночной мгле и не лезут к драконам. А улитка-дурочка решила, что может спокойно ползать у них под ногами, и никто её не раздавит.