Кулак вздохнул:
— Я ничего подобного не говорил. Просто мне не хочется связываться с безумным глупцом, который имеет весьма сомнительные основания для того, чтобы считать, будто я однажды непредумышленно причинил ему вред.
— Непредумышленно?
— Людей каждый день продают в рабство. Судьба играет с нами и нередко обращается с людьми жестоко.
— Раз уж нас свела Судьба, я требую, чтобы ты сразился со мной!
— Это будет нечестно, — предупредил Кулак. — Я солдат, ты купец. Что тебе известно о фехтовании?
— Достаточно, — ответил Арлиан. — Ты будешь сражаться или нет?
Кулак посмотрел на своих спутников. Один молча пожал плечами, другой сказал:
— Преподай ему урок, пусть не лезет к людям.
— Отлично, — сказал Кулак. — Выйдем на улицу.
— Конечно. — Арлиан формально поклонился, что больше пристало лорду, чем купцу.
Улыбка исчезла с лица Кулака, и он с подозрением посмотрел на своего противника.
Однако больше он ничего не сказал, и они вышли на улицу. Они заняли исходные позиции с обнаженными шпагами наготове, Арлиан лицом к северу, Кулак — к югу. Солнце опустилось на уровень крыш стоящих на западе домов, но еще не успело зайти.
Арлиан вытащил мечелом. Кулак удивился, однако не растерялся и достал из сапога кинжал.
— Ты меня обманул, не так ли? — спросил Кулак, показывая на мечелом. — Ты не простой купец. И не мальчишка с Курящихся Гор.
— Я сказал правду, — заверил своего противника Арлиан. — Но ты попался в ловушку. Я изучал фехтование с тех самых пор, как сбежал из рудника.
— Мечтал о мести? — Кулак улыбнулся. — Судьба действительно играет с нами.
Затем он сделал выпад, Арлиан парировал, провел простейшую контратаку, и клинок пронзил грудь Кулака. Тот с некоторым удивлением опустил взгляд и сказал:
— Я никогда не разбирался в разных там хитрых трюках. Я всегда…
Потом он захрипел и рухнул на землю, шпага Арлиана выскользнула из его тела, оружие выпало из разжавшихся пальцев Кулака. Арлиан замер на месте, ошеломленный легкой победой. Дуэль закончилась так быстро, что вокруг даже не успели собраться зрители.
Арлиан предполагал, что предстоит серьезный поединок, но Кулак получил свое прозвище не за умение фехтовать.
— Я даже не был уверен, хочу ли его убить, — пробормотал Арлиан, больше обращаясь к себе, чем к кому-то другому.
Один из стражников опустился на колени рядом с Кулаком.
— Ну, и что будем делать теперь? — спросил его товарищ.
Стоящий на коленях стражник поднял голову.
— А ты хочешь с ним сразиться? — спросил он, показывая большим пальцем в сторону Арлиана.
— Нет, — уверенно ответил стражник. — Я хочу вернуться домой.
— Отличная мысль, — отозвался другой. — Полагаю, нам следует забрать тело.
— Он мертв? — спросил Арлиан. — Нет, — ответил стоящий на коленях стражник, — но долго не протянет. Он без сознания.
— Значит, нужно подождать, — заметил второй стражник.
— Думаю, он умрет к утру.
— Мне очень жаль, — сказал Арлиан.
Как ни странно, он говорил правду. Он много лет искал грабителей из отряда лорда Дракона, намереваясь прикончить всех, и настоял на дуэли, прекрасно понимая, что почти наверняка убьет Кулака, однако после того, как все было кончено, он сожалел. Арлиан не получил никакого удовлетворения от такой короткой схватки, и хотя Кулак участвовал в разграблении Обсидиана и служил у лорда Энзита, он не отличался чудовищной жестокостью Дришина или бессердечием Энзита.
В коротком разговоре, предшествующем дуэли, он показал себя человеком, а не чудовищем — возможно, при других обстоятельствах они с Арлианом могли бы стать друзьями. Да, Кулак совершал ошибки, но не гордился ими; он просто делал то, что ему говорили.
Лорд Дракон отнял у Арлиана несколько лет, годы, когда он мог учиться, искать свой путь в жизни. С этим уже ничего не поделаешь, но Арлиан забрал то, что никогда не сможет вернуть. Он совершил кражу, а не восстановил справедливость.
Но если бы ему пришлось начать все сначала, он поступил бы точно так же. Он по-прежнему был полон решимости найти и убить лорда Энзита. Арлиан больше не испытывал желания выслеживать остальных, но Энзит… Лорд Дракон чудовище — в отличие от Кулака — и должен умереть.
Для Кулака сделать уже ничего нельзя. Арлиан вытер клинок шпаги, убрал ее в ножны и вернулся на постоялый двор.
— Пожалуй, мне не стоит здесь оставаться, — сказал он хозяину. — Я сам найду себе место для ночлега.