Прим заставила себя подняться и подойти к окну. Представшая перед ней картина, хоть и смотрелась пугающей, но была таковой без всякой мистической причины. Дождь лил стеной, деревья в саду раскачивались и стонали под порывами ветра. Звук его можно было принять за вой жуткого зверя. В воздухе клубилась пыль вперемешку с ветками и сухими листьями. По дорожке, прикрывая лицо от дождя, пробежал садовник с плотной тканью в руках. Видимо, спешил укрыть редкие цветы.
Прим глубоко вздохнула. Ничего страшного. Бури случались и раньше. Но её пальцы дрожали, пока девушка закрывала окно.
На секунду ей показалось, что она, как и Изабель, привлекла чужое недоброе внимание…
«Глупости, — пыталась успокоить себя Прим, — у меня нет силы Тэнгу. Кому я вообще нужна?»
Настойчивый стук в дверь заставил её обернуться. Прим почти не удивилась, увидев на пороге бабушку. Леди Инесса выглядела безупречно: седые волосы зачесаны назад и скреплены серебряным гребнем, черное шёлковое платье без всякой вышивки или других украшений, на плечах — шаль из тонкого кружева. Как будто их встреча состоялась не ранним утром, когда за окном буря, а в шестом часу вечера, во время приема гостей.
— Бабушка, доброе утро, — Прим присела, чувствуя себя неловко под пристальным взглядом леди Тэнгу. Она представляла, как нелепо сейчас выглядит: босая, с разметавшимися по плечам светлыми волосами, и в платье, небрежно натянутом поверх ночной рубашки.
На морщинистом лице леди Тэнгу промелькнула улыбка. Она шагнула вперед и спросила, прижав девушку к груди:
— Всё в порядке? Я беспокоилась за тебя. Буря началась так внезапно.
Прим резко высвободилась из объятий. Теплое чувство, охватившее её при виде бабушки, сменилось раздражением. Зачем она пришла? Неужели для того, чтобы утешить внучку, такую слабую и беспомощную, что может испугаться легкого ветерка?
Словно в ответ на её слова послышался грохот: ветер бросил в окно толстую ветку. Прим непроизвольно вздрогнула и прижала ладони к ушам.
— Я понимаю, чего ты боишься, — донесся до неё голос леди Тэнгу. — Но всё уже закончилось. Всё прошло. И ты ни в чем не виновата. Иногда буря — это просто буря. За ней не стоит никаких магических сил.
Инесса позвонила в колокольчик, велев заспанной служанке принести свечи и разжечь огонь в камине. Потом подошла к окну, проверив, плотно ли оно закрыто, и завесила шторы. В комнате сразу стало тише.
Леди Тэнгу опустилась в кресло, с удовольствием протянув ноги к огню. И негромко призналась:
— В старости у нас остается так мало удовольствий. Одно из них — смотреть на огонь, наслаждаясь его теплом. Другое — находиться рядом с родными людьми. Почитай мне, дорогая.
Прим исполнила её просьбу, взяв с толки первый попавшийся томик. Это оказались стихи, написанные почти сто лет назад. И их автор, и возлюбленная, к которой он обращался, сравнивая её красоту то с отражением луны в озере, то с лепестком розы, давно стали прахом. А строчки остались, и дышали тем же чувством и страстью, что и век тому назад…
Прим сначала читала машинально, прислушиваясь к вою ветра за окном, но потом увлеклась. Переворачивая очередную страницу, она нашла засушенный цветок, и задумалась, кто же его положил.
«Примула… Та самая, в честь которой я получила имя… Какое странное совпадение…»
Захлопнув книгу, Прим прислушалась к ровному дыханию бабушки и поняла, что та задремала. Тогда она тихо встала и, взяв с кровати плед, набросила его на плечи Инессе. А сама отошла к окну, отстранённо наблюдая, как ровные струйки дождя стекают по стеклу.
«Ничего уже не изменить, — так сказала бабушка, — ты не виновата».
Но, что, если не всё так просто?
Буря не напомнила Прим о том дне. Просто потому, что она и так о нем никогда не забывала. В течение долгих месяцев она пыталась найти ответ на вопрос: что случилось бы, если бы она тогда не испугалась? Если бы пошла вместе с Изабель? Или, хотя бы, не стала ей мешать…
Прим провела рукой по лбу, стирая влажный пот: «Прости меня, Изабель. Я не такая сильная, как ты!»
Следующий день Прим провела в саду. Буря повалила несколько деревьев, сломала кусты роз и акации. А вырванных с корнем цветов и молодых саженцев и сломанных веток оказалось так много, что пришлось в помощь садовнику отправлять еще слуг.
Внимание Прим привлек тонкий прутик, надломленный у самого основания. Она мягко провела по нему пальцами, словно от её прикосновения могло что-то измениться.
— Какая жалость, госпожа, — почтительно заметил садовник, присев рядом с ней на корточки, — это единственный саженец Сенитской розы. Говорят, её цветы снежно-белого цвета, без малейшей примеси. Они необычайно красивы.