***
Где-то в карстовых пещерах острова догорал костер. На стенах громадного зала отражались сонные тени спящих людей, что раскинулись подле огня. Промозглая сырость тяжелым эхом отдавалась в громадных залах, стекая наземь по известняковым сталактитам, пиками свисавших с потолков. Лишь это нарушало ночную тишь, и человек, пришедший к другому, не спавшему в час правления луны. Он присел возле костра и наклонился к товарищу, они перешептывались между собой. А пламя, едва потрескивая, пожирало сухие ветви, превращая их в черный пепел.
— Ведунья утверждает, до возвращения хозяина осталось чуть меньше года, — сказал посетитель, сняв шляпу.
— Эта шарлатанка говорила уже трижды водит нас за нос! Еще в том месяце речь шла о полугоде.
— Она принесла извинения за ошибку, сказала: «карты не слушались из-за полнолуния». А еще она сказала, мол, такие события тяжело предвидеть с точностью до дня.
— Ладно. Орден начал действовать согласно плану. Есть новости?
— Да. Турниру лаэтрисов быть. И второе, мы знаем, кто Дельв. Кажется, мы нашли его.
— На острове нет магов огня.
— Сегодня в королевский замок прилетел юноша на драконе.
— И что?
— Вспомни пророчество, Раймондо.
— «Коли хозяин огненный вернется вновь, боги переродятся. Дельв возвратится с неба в огне, а Этрис возродится среди людей в ночь кровавого полнолуния», — проицитровал он. — Не понимаю. Причем тут одно к другому.
— Все известные драконы были магами огня, а Дельв, как и гость замка, возвратился с неба буквально на огне. Все сходится.
— Вот как. Это интересная мысль. Что ж, дождемся турнира, если гость — реинкарнация Дельва, он победит, чтобы быть с Этрис. Если будет мешать, убьем его и дело с концом. Главное — захватить Этрис, пока еще не поздно. Хорошая работа.
Он улыбнулся, с наслаждением смотрел на огонь, мечтая о дне, когда пророчество свершится. И догоравшее пламя ласкало наскальные рисунки белых и красных, выцвевших от времени, эдельвейсов и лаэтрисов.
Дельв и Этрис вернулись. Час настал.
Глава III Надежда
Достойного воина определяет не мастерство или меч. Достойного воина определяет причина, из-за которой он сражается до победы. Даже если эта причина — призрачная надежда на лучшее завтра.
***
Красное солнце тонуло в красных облаках. Натянутые рукава платья согревали похолодевшие руки принцессы; Люси обдала промерзлые пальцы горячим дыханием, прислонив их ко рту. Она тянулась корпусом через балкон, разглядывая в небе очертания своего «завтра». Одновременно хрупкого, как хрусталь и крепкого, как закаленное стекло. Казалось, принцесса вот-вот схватится за перила и спрыгнет на землю, а в следующий миг всякий наблюдатель заметит силуэт бегущей на запад девушки с подобранный подолом.
— Красное небо — к дождю, — тихо промолвила она, сильнее прижав плечи к туловищу. — Только бы турнир не перенесли. Я не вынесу еще один день неизвестности. Бремя ожидания — самое ужасное время: силы истрачены, а результат еще неясен. Остается только надеяться, что все сделано верно.
— Все будет хорошо, принцесса. Больше оптимизма! Ваш брат, ваш отец — они не допустят беды. В конце концов, все попытки нападения были успешно отражены.
Старшая фрейлина сидела на кушетке, закинув ногу на ногу, и наблюдала за Ее Высочеством.
— Спасибо тебе, Дивна, — Люси стояла к ней спиной. — Знаешь, я ведь никогда не говорила тебе слов благодарности. Ты, можно сказать, заменила мне мать. Ни одна нянька не возилась со мной, как ты.
Приближенная открыла рот в удивлении, однако не произнесла ни звука. Слова застряли где-то на кончике окаменевшего языка. Послышался скрип кушетки — женщина взволновано вскочила и в порыве нежных чувств приобняла Ее Высочество сзади.
— Меня переполняет счастье. Но… не говорите так, будто завтра же покинете родной остров, — с укором произнесла она.
Почему-то Дивна ощущала неясную тревогу. На глазах приближенной творилась не только история младшей дочери короля, но и целой страны. Она наблюдала, как падали стены замка; как умирала королева; ее последнюю просьбу — приближенная вдруг обнаружила, что рукой до легкой боли сжимает подвеску в виде ключа.
— Словно затишье перед бурей, — шепнула Люси. — Чует мое сердце — что-то нехорошее случится совсем скоро.
Подушечками пальцев она потерла переносицу и тихо зловеще произнесла: