Неохотно проворчав что-то похожее на слова благодарности, Проун втолкнулся в камзол и принялся застегивать пуговицы. Перед тем как застегнуть очередную, он втягивал живот, и к концу процедуры его фигура обрела-таки какую-то стройность, зато лицо модника жутко побагровело. Камзол темно-синего бархата, с разрезами, сквозь которые виднелся голубой атлас подкладки, был просто чудовищен. Безвкусная окантовка бортов и петель не добавляла ему элегантности, но плоеный воротник огромных размеров, который квестор вытащил из сундука и молча протянул своему добровольному помощнику, и вовсе ошеломлял.
- Я уже давненько ничего подобного не встречал, - пробормотал Лайам, располагая пышный образчик портновского мастерства вокруг шеи первого квестора и пытаясь нащупать застежку. "Со студенческих лет, - прибавил он мысленно. - Тогда в чем-то похожем щеголяли торквейские сутенеры".
- Сразу видно, что вы - человек не светский,- фыркнул пренебрежительно Проун. Теперь голова его словно бы лежала на блюде дюйма в три толщиной.
Лайам неопределенно хмыкнул и наконец нащупал крючок.
- Готово.
Он оставил квестора как раз в тот момент, когда в комнату вошел его мальчик - с ящиком-секретером и дорожными сумками. Лайам освободил паренька от поклажи и отпустил, кинув ему монетку. Такая щедрость было вознаграждена широкой улыбкой мальчишки и негодующим фырканьем Проуна.
- Зря вы балуете этого шельмеца. Не все негодяи - слуги, но все слуги негодяи,- веско заявил квестор, когда мальчик ушел.
- Вот потому я и не держу при себе никого, - весело произнес Лайам, распаковывая тючок. - От этой публики одни неприятности. То они что-нибудь стащат, то нагличают, то путаются у добрых людей под ногами. Прямо какое-то наказание! - Он нашарил в тючке зеленую тунику с брюками и положил их на постель. Вещи были слегка помяты, но тут уж ничего не поделаешь.
- Да? - озадаченно пробормотал Проун, не вполне уверенный, что над ним не смеются. Однако он не успел разобраться, так это или не так. В комнату вошел слуга с большим деревянным ларцом.- Поставь его на кровать,- приказал Проун. Когда слуга выполнил приказание, матрас кровати даже просел от тяжести возложенного на него груза. Первый квестор вынул из кошеля ключ, щелкнул замком. Немного порывшись в недрах ларца, Проун выудил оттуда две связки бумаг, перехваченных красным шнуром, и тщательно запер укладку. Слуга вновь взял ларец в охапку и, повинуясь жесту квестора, удалился.
- Вот нужные документы, - сказал чиновник, постукивая по бумагам указательным пальцем правой руки. - Очень прошу вас содержать их в порядке и не потерять ни листочка.
Лайам торжественно кивнул и взял бумаги так, словно на них были начертаны священные письмена. Он чуть не спросил, а не надевать ли перед работой с ними перчатки, но решил, что это будет уже чересчур.
- Это все? - В обеих связках не набиралось и тридцати листов.
- Да, - ответил квестор, скривив лицо в непонятной ухмылке. - Тут всего парочка дел. Итак, ужин в восемь, и опоздание эдил Куспиниан воспримет как оскорбление. Вы ведь не задержитесь?
Лайам заверил, что будет точен. Чиновник поправил воротник и с неожиданной резвостью выкатился из комнаты.
- Ну вот, приятель, - сказал Лайам, закрыв дверь, - у нас в конце концов появилось занятие. Что будем делать - одеваться или читать? - Он помахал бумагами перед носом дракончика.
"Не понимаю, почему их тебе не выдали раньше?"
- Я тоже не понимаю, - буркнул Лайам. Он подцепил ногтем кончик шнура, прикидывая, что могла означать кривая ухмылка Проуна. - Ладно, по крайней мере я хотя бы что-то для себя проясню. Так что же - читать или одеваться?
"Одеваться, - ответил дракончик. - Ты же не хочешь опоздать на прием?"
- Ты прав, - пробормотал Лайам, рассеянно водя пальцем по обрезу бумаг. - Не худо бы и побриться. Ладно, начнем одеваться. Я только прежде взгляну на пару страниц.
Он сел в кресло и придвинул ноги ближе к камину.
2
Городские колокола отбивали восьмой удар, когда Лайам влетел в общий зал таверны, занимавшей чуть ли не весь первый этаж гостиницы. Чтение документов так его увлекло, что, если бы не назойливость Фануила, ему не удалось бы ни толком побриться, ни переодеться.
Со все еще мокрым лицом и влажными волосами Лайам бочком пристроился к участникам вечеринки, уже входящим в дверь специально приготовленной трапезной. Потеснившийся молодой человек дружески ему улыбнулся и представился как Уокен Эласко, квестор эдила Куспиниана.
- А вы, наверное, квестор Ренфорд?
- Да, - кивнул Лайам и пожал протянутую руку. Новый знакомый выглядел лет на десять моложе его самого - с виду ему никак нельзя было дать более двадцати. Черные как смоль волосы и аккуратные кружочки румянца на молочно-белых щеках вызывали симпатию.
- Нам предстоит тянуть одну лямку, - сказал юноша. - Я этому рад, ведь госпожа председательница ареопага с большой похвалой отозвалась о ваших сыскных талантах.
Лайам едва не скривился.
"Госпоже председательнице не следовало бы нахваливать меня за глаза!" сердито подумал он, подыскивая слова для ответа. Но никакого ответа и не понадобилось - они переступили порог трапезной. То, что Лайам увидел там, буквально пригвоздило его к месту. Трапезную озаряла добрая сотня свечей, свет которых, дробясь в хрустале и отражаясь в серебре столовой посуды, наполнял все помещение ослепительным блеском. Подобное зрелище могло удовлетворить и короля. Грани кубков сверкали, приборы сияли, и он долго бы так простоял, если бы громкий хохот Куспиниана не вывел его из оцепенения.
- Готов поспорить, ваш новый квестор никогда прежде не видал скатертей!
Лайам взглянул на шутника. Эдил широко ему улыбался, однако глаза великана отнюдь не были дружелюбны.
- Ну, - отозвался Лайам, припомнив намеки Кессиаса на то, что его уоринсфордский коллега не прочь запустить руки в герцогскую казну, - если бы я знал, что щедрость герцога в такой степени превосходит все ожидания его скромных чиновников, я куда раньше присоединился бы к их числу.