— Рассказываете вы чудесно, — беззлобно усмехнулась Рилай. — Но что за это вы от меня хотите?
— Мне нужны сильные союзники, — тот развёл руками. — Генерал лётных драконьих войск, свирепая Рилай, я уверен, что ты очень быстро наберёшься влияния и последователей, чего только стоит история, которую мы расскажем всей империи!
— И всё же, — напомнила Рилай.
— Я хочу контракт на год, за это время ты не будешь работать на других и будешь обязана носить мои форму и метку, — Сальварес задумался. — Так же все дела, которые ты будешь выполнять, уже идут тебе без процентов, которые получаю я. Твоё имя поможет мне выиграть в этой войне.
— Тогда, как напишите бумаги, я их просмотрю, — вздохнула девушка, чувствуя, что так можно и в рабство попасть. — Добавьте в них пункт, что если появится что-то в контракте не указанное, я имею полное право вас убить.
Сальварес на какое-то время застыл, не веря своим ушам.
— Думаешь, справишься?
— Поверьте, я бы не выбралась из той темницы, если бы мне не пришлось стать монстром, — Рилай врала, подозревая, что ей это ещё аукнется. — А рыба гниёт с головы. Я не стану вашей рабыней, даже если придётся сражаться насмерть. Мне нечего терять.
— Не лги мне, — усмехнулся блондин. — Та маленькая куколка наверху выдаёт тебя с потрохами.
— Я встретила Далию по пути, — железным голосом проговорила змеица. — И знаю её один день. Знаю? — оговорилась, мы даже пообщаться с ней не можем. Я просто пытаюсь помочь ей, искупив реки пролитой крови.
Сальварес хмыкнул, протянув ей словно по волшебству появившийся контракт. Внизу крупным шрифтом было написано, что в случае каких-то неточностей, Рилай получит голову мистера Сальвареса.
— Подпиши и тебе придётся стараться искупать кровь ещё сильнее, — он сунул перо дракону. — Мы откусим все цветные головы в этой империи.
Рилай дрожащей рукой вывела свою подпись, взглянув на Густава, что выглядел, в целом, довольным.
— Что на счёт истории? — спросила девушка. — Что вы собираетесь рассказать такого, что всё изменит?
Сальварес сел, тяжело вздохнув.
— Ты знаешь, твоя «смерть» была довольно громкой, — он забарабанил пальцами по столешнице. — Если бы не брак с императрицей, это был бы переломный момент в войне, которую… мы бы проиграли.
— Я, конечно, была генералом отдельных войск, но совсем не ключевой фигурой войны, — Рилай покачала головой — ей уже не так верилось этому мистеру.
— Так и есть, — согласился Сальварес. — Но ты стала первой.
— П-первой?
— Часть войска переметнулась на сторону нимф, они устали от войны и хотели завершить её таким путём, — мужчина достал сигару, подкуривая её и делая затяжную паузу в разговоре. После чего продолжил, стараясь говорить спокойно. — Они называли себя «Последней надеждой». Готовые убить своих товарищей, лишь бы наступил мир.
— Хотите сказать… — начала Рилай, но запнулась.
— Именно так. Это скрыли, сейчас все помнят тот случай лишь как предзнаменование к концу их мучений, император очень быстро заглушил голос ужаснувшегося народа свадьбой и воссоединением народов. Все те ножи в спины своих же забылись.
— Я не понимаю, стойте, — змеица стала расхаживать по комнате, прикусывая ноготь большого пальца. — Та битва, её… мы её проиграли?
— О, дорогая, — Сальварес, встал, силком усадив девушку в кресло. — Там собрались почти все члены «Последней надежды». Тебя «убили» первой, все замерли, мало кто, что мог понять. За этим последовал боевой клич и три тысячи сумасшедших, пошли на своих братьев. Нимфы победили, даже не приложив усилий.
— Но я думала… в меня попали копьём. Только Леон был достаточно близко, чтобы… Нет.
Сальварес ничего не говорил, глядя на вновь вскочившую девушку. Она стояла, замерев, и смотрела на него в ответ, наконец вспоминая, что случилось на самом деле. Рилай в ужасе схватилась за грудь сбоку, под сердцем. Почему она заставила себя думать, что там было копье? Даже широкий длинный шрам говорил ей правду, правду о том, кто сделал это. Только одно существо во всём мире имело такой широкий клинок, похожий на топор, она сама ему его подарила.
— С твоим именем мы напомним миру о произошедшем, — продолжил Сальварес, снова затягиваясь сигарой и выпуская из лёгких сизый дым. — Это будет честно по отношению ко всем, кто тогда погиб.