Они молча стояли лицом к лицу в течение нескольких минут.
Очень хорошо, сказала она мягко. Тогда поговорим об условиях.
Стены за ней переменились и он увидел сквозь них Исчадий Ада, похожих на рыб в грязной воде. Двоих, с кнутами, он узнал. Остальные держали куски и части человеческого тела – кишки, руку, ногу. Длинный моток окровавленных коричневых волос с красной лентой, вплетенной в них. Пару очков. Он оглянулся, взглянул в глаза Королевы Демонов и увидел в них ленивое развлечение и нечто другое, сильно его напугавшее.
Раз ты не хочешь быть моим слугой, взамен я прошу тебя принести мне некоторые редкие и ценные вещи.
Ему казалось, что рот у него омертвел. – Назови их.
Ее улыбка стала шире, словно он попал в капкан. – Ну что ж. Ты ученый, Аверсин. Ты нашел здесь зеркало; ты сделал машины, чтобы убивать драконов или тех, кто летает с ними в небесах. Поэтому в качестве твоего долгового обязательства ты принесешь сюда часть звезды, слезы дракона … и подарок, который по доброй воле вручит тебе тот, кто ненавидит тебя. Такова твоя десятина. Если ты не выполнишь это к последнему полнолунию лета, что называют Королевской Луной, ты вернешься сюда и пройдешь сквозь зеркало, чтобы все же стать моим рабом.
Черт. У него закружилась голова, когда он понял, о чем она просила и что могла сделать. Драконы не льют слез. Моркелеб бы сказал, это чуждо драконам…
– А если я не приду?
Она встала на ноги. Он не смог бы сказать, одета она была или обнажена,
– просто охвачена движущимся светом. Он отступил к стене, ощущая позади то штукатурку, то объедки, то костлявые руки, которые схватили его за запястья, когда он попытался отойти в сторону при ее медлительном приближении. В руках у нее был драгоценный камень, небольшой, холодно поблескивающий, он не мог сказать, какого цвета. Он попытался отступить, но не смог двигаться – его держали твари позади него, и он мог только отвернуть голову. На мгновение он почувствовал, как жжет в горле. Потом все прошло.
Ее рука сползла по его щекам, вдоль горла, он ощутил, как ее ногти царапнули по его груди.
– Если ты не придешь, – сказала она мягко, – мы предположим, что у тебя нет желания выполнить свое обязательство. Тогда мы завладеем тобой, где бы ты ни был. Твое тело станет нашими вратами. Живое или мертвое.
Во рту у него было сухо. Он чувствовал, как тают заклинания Мэб, становясь все холоднее и холоднее. Он с трудом дышал. Слишком быстро, думал он в отчаянии, слишком быстро…
Он сказал только: – Сделаю, – заставляя голос звучать как можно ровнее и спокойнее. Повернувшись, он потянулся и забрал у демона, что их держал, очки. Они были в крови, и изо рта этой твари болтались шнурки сухожилий и часть руки, чьи изрезанные пальцы он отказывался узнавать. – Ну а теперь я отнял у вас достаточно времени…
Он с трудом видел, обзор ограничивал серый туман. В дымке, что расступилась перед ним, он заметил черное стекло и крошечный в этой дымке опрокинутый сигл двери. – Тогда до Королевской луны. – Королева демонов притянула его к себе и прижалась к нему, целуя в губы. Желание остаться с ней, бросить на жесткую землю и овладеть нахлынуло на него, сжигая как пламя.
К дьяволу Дженни, к дьяволу Яна, к дьяволу весь внешний мир…
Он оттолкнул ее и пошел в сторону сигла, а в ушах его раздавались сладкие выкрики ее песен.
– Лучше, чем твоему младшему братцу, да? – прошептала Дженни на ухо мужчине, который похрюкивал рядом с ней, и рассмеялась, ощутив, как напряглось его тело, похолодело от ужаса, когда он отпрянул от нее с ошеломленным выражением усатого лица. Откуда она знает об этом случае, она не знала – отдаленная, запертая ее часть допускала, что об этом знал Амайон
– но она видела, что этот четкий крошечный эпизодик и в самом деле правдив. Чувство вины преследовало этого несчастного солдата всю жизнь и ожило, жестокое, как змея в сердце, даже спустя все эти годы.
– Что это он сказал тебе? – мурлыкнула она, когда мужчина попытался вырваться с ее софы. – Балти – ведь он называл тебя Балти, так ведь? – Балти, не причиняй мне боли, не причиняй… – Она подражала безукоризненно; из ее горла будто струился голос семилетнего мальчика, когда она железной хваткой вцепилась в Балти .
– Потаскуха! – завопил он, сражаясь, и Дженни снова рассмеялась над этим забавным отвращением и тошнотой, что исказили его лицо.
– Что, не справиться? – Она откинула волосы, красивые и густые, как кошачья шерсть. Повсюду за парусиновыми стенами палатки раздавались мужские голоса, которые подшучивали и смеялись в связи с последним успехом, и говорили теперь это ненадолго. Драконы сожгли лагерь Регента и загнали многих из его людей в леса. Сам Регент, его отец и немногие оставшиеся добрались до разоренной крепости. На празднестве Роклис раздала солдатам по дополнительной порции рома. Дженни не затруднило соблазнить их одного за другим в своей палатке. Жалкие глупцы.
– А ты знаешь, что с ним случилось после того, как ты с ним разделался? Когда он побежал к папе и попытался рассказать о тебе? О, не плачь, Балти, твой папа ему не поверил…
– Заткнись, шлюха!
Она с насмешкой приподняла великолепные брови. – А разве ты обчистил Энвра не потому, что знал – твой папа ему не поверит? – Ее великолепные пальцы перебирали серебряное ожерелье на шее, на котором, как драгоценность, висела хрустальная с серебром ложка для росы. – После того, как твой папа избил его…
– Заткнись!
– …малыш Энвр убежал…
– Прекрати или я убью тебя!
– …и встретил на дороге бандитов…
С нечленораздельным криком мужчина вырвал у нее руку, в которую ее ногти вцепились до крови, и спотыкаясь, всхлипывая, побрел к двери. Но не дошел, упал на колени и его вырвало вином прямо на ковры, а он лишь вяло ругался и плакал, пока Дженни негромко напевала голосом малыша Энвра, О, Балти, это больно! О, как же это больно!
Она почти скатилась с дивана от смеха, пока Балти с трудом выбрался из палатки. И повернув голову, увидела человека, который стоял рядом, наполовину в тени.
Она его знала. Она никогда не видела его раньше, но она его знала.
Она протянула руку – Амайон протянул ее руку – и сказала: – Что, ты никогда раньше не видел женщин, красавчик?