Брэм женился на Флоренс 4 декабря 1878 года. Пять дней спустя они отплыли в Англию, чтобы присоединиться к Генри Ирвингу, который купил театр «Лицеум» и предложил Брэму возглавить актерскую труппу. К ужасу своей матери, Брэм не раздумывая согласился. Когда она узнала, что Брэм лишился служебного содержания, то лишь холодно заметила: «Я вижу, ты стал антрепренером у бродячего актера». Но Брэм знал, что это одно из величайших театральных партнерств в истории.
Принято считать, что Ирвинг стал вдохновителем «Дракулы». Одной памятной ночью в Париже Орсон Уэллс рассказал мне, что, когда ему было столько же, сколько мне сейчас (а тогда мне был двадцать один год), он встретил Стокера в Дублине и тот поведал ему по секрету «удивительную историю» — он написал пьесу о вампире для своего друга Генри Ирвинга, который с презрением отклонил ее. «Но ты знаешь, — театрально понизил голос Орсон, — Стокер отыгрался. Он переработал пьесу в роман, и теперь портрет графа как две капли воды похож на Ирвинга!»
Занятная история, вот только две вещи немного смущают: Стокер умер за три года до рождения Орсона Уэллса и граф в романе носит длинные седые усы. Хотя в целом некоторые ассоциации с Ирвингом все-таки прослеживаются. Язвительный по натуре актер сам был воплощением вампира, высасывая жизнь из тех, кто его окружал, и в особенности из Стокера.
Актриса Эллен Терри отмечала: «На протяжении лет Ирвинг получал почести благодаря Брэму Стокеру. Он никогда бы не получил всего этого самостоятельно». Он не принимал Стокера всерьез и частенько высмеивал его в компании, хотя Стокер был воплощением преданности.
Но все же мало кто из актеров смог бы сыграть графа Дракулу так эффектно, и портрет Ирвинга как нельзя лучше отвечает нашим представлениям о вампире, хоть и отличается от книжного. Но — и я твердо в этом убежден — слишком смело заявлять, что образ графа Дракулы списан с Ирвинга. Подобное утверждение отрицает живое воображение Стокера, сделавшее «Дракулу» шедевром. И несмотря на то, что актер не всегда обращался со Стокером должным образом, он был проводником Стокера в тот мир, который мог бы ему так и не открыться. Во время турне по Америке Стокер познакомился со своим кумиром Уолтом Уитменом, и никто из них не был разочарован. «Что он за славный парень! — заметил Уитмен после. — Словно глоток свежего, здорового морского воздуха». Хотя и сожалел, что тот до сих пор не называет себя Абрахам «по-взрослому». Стокер в ответ назвал его «Человечищем среди людей!»
Влияние Ирвинга на формирование образа Дракулы происходило как-то незаметно, само собой, когда все они собирались в «Бифстик рум», располагавшемся позади театра «Лицеум». Это место служило закрытым клубом, где проводились увеселения для знаменитостей после театральных представлений. Одним из гостей был профессор Арминий Вамбери — отважный авантюрист, играющий в большую политику. Он тайно внедрялся в области Среднего Востока с целью разведать, как русские преуспели в своем намерении продвинуться вперед к Индии. Это было навязчивой идеей Британии, и его информация считалась бесценной. Он был награжден орденом и представлен королеве Виктории как «верный и преданный друг».
Я уверен, что это именно Вамбери, поскольку сам был родом из Венгрии, рассказал Стокеру о суевериях (которые были так распространены в Трансильвании), связанных с вампирами, и стал прототипом Ван Хелсинга (охотника на вампиров) в романе.
В своих «Личных воспоминаниях о Генри Ирвинге» («Personal Reminiscences of Henry Irving») Стокер выделяет профессора Будапештского университета как одного из интереснейших гостей, кто побывал на их пьесе «Мертвое сердце» («The Dead Heart») 30 апреля 1890 года и остался на ужин. Когда его спросили, не испытывал ли он когда-нибудь настоящий страх, Вамбери ответил: «Страх смерти — нет, но я боюсь мучений. У меня постоянно при себе пилюля с ядом, зашитая в воротник пальто. Я без труда дотянусь до нее ртом в том случае, если мои руки окажутся связанными, а что потом — мне все равно!»