Задерживаться Сабрина не собиралась, но, когда она проходила мимо зала, ей показалось, что она услышала звуки скрипок. Сабрина остановилась и прислушалась. В ответ раздалась приглушенная барабанная дробь.
Сабрина отдернула бархатную портьеру, закрывавшую вход в зал, и распахнула дверь. Темнота зала обрушилась на нее, как цунами, принося с собой сотни еле ощутимых движений воздуха, странных скрипов, звуков и детских кошмаров. И кричать: «Кто здесь?» почему-то совсем не тянуло.
Вдруг сцена осветилась неярким желтоватым светом, словно загорелись сотни невидимых свечей, и на ней появилась миниатюрная женская фигурка. Не узнать Джулию было невозможно. Она стояла одна на сцене, невидяще глядя перед собой в темную глубину зала. Сабрина уже хотела ее позвать, но не успела сказать ни слова.
А потом Джулия бы все равно уже ее не услышала. Музыка просочилась в зал робкими вздохами скрипок, падающими, как капли, звуками фортепиано. Джулия осмотрелась по сторонам, словно только сейчас заметила и музыку, и свет. Мелодия же нарастала, к ней присоединялись и другие инструменты и вскоре она заполнила зал приливной волной. Сабрина замерла, пораженная внезапным узнаванием.
Конечно же, она знала эту мелодию! Столько репетиций, столько попыток найти подходящий текст... Центральный дуэт - скорее всего, Мины и Джонатана, потому что под такую музыку просто нельзя петь про что-то, кроме любви. И сколько раз Сабрина, сначала со Стивеном, потом с Джулией и Майком, пыталась подобрать сюда слова! Но роман юриста и его возлюбленной, даже с учетом вампира, был слишком мирным и благостным, и окончательным вариантом Сабрина была все еще недовольна.
Джулия, решившись, быстрым шагом направилась к ближайшей ведущей со сцены лестнице, но остановилась, когда на ее пути возник человек. Нет, это был вампир! На нем был черный костюм с длинным плащом, похожим на тот, что Сабрина примеряла недавно, а грим - определенно грим! - превратил его лицо в смертельно-бледную маску. Белые руки с бесконечно длинными пальцами вытянулись навстречу Джулии. Она замерла, выставив перед собой ладони, словно защищаясь, почти касаясь руками рук вампира, потом отшатнулась - очень красивым и выразительным движением, настолько постановочным, словно она выступала перед зрителями. И это странным образом успокоило Сабрину. Похоже, это все-таки была репетиция, а не нападение, к примеру.
Музыка взлетела птицей к высокому потолку, и лишь тогда к ней присоединился голос. Пел вампир... Даже не пел, исповедовался, раскрывая своей единственной слушательнице свою искалеченную душу. Не жалоба, но боль и странная искаженная любовь звучали в каждом слове, в каждой интонации глубокого голоса, в каждом движении, когда вампир то приближался к Джулии, то снова отходил прочь.
Немертвый и его живая возлюбленная. Сабрина до боли вцепилась пальцами в бархатную обивку ближайшего кресла. Это было ужасно. Это завораживало.
Вампир замолчал, замер, потянувшись к Джулии, но не жестом нищего, просящего о милости. Он звал ее быть с ним, словно приглашал на танец... который никогда не закончится. Сабрина почувствовала, как отступают от нее чары, словно наведенные голосом вампира. Она снова могла думать.
А музыка уже требовала ответа героини, и Сабрине стало заранее стыдно за свою актрису. Они-то репетировали совсем другую версию дуэта, которая сейчас казалась наивной и примитивной.
На сцене Джулия двинулась к своему партнеру, остановилась рядом с ним, так и не коснувшись протянутой к ней руки, и запела. И она откуда-то знала слова этой версии дуэта. Она пела о своих сомнениях, о долге и правильном выборе, собирая слова, как карточный домик, в котором, увы, не спрячешься от ветра.
На репетициях она так не пела никогда. Сейчас ее голос звучал иначе: чище, ярче, словно она пела на пределе своих возможностей, и идеально дополнял собой голос вампира. Да что там, она знала и хореографию сцены, каждое ее движение, грациозное и естественное, было слишком красивым, чтобы быть спонтанным.
Музыка ударила порывом ветра, дохнул холодом бархатный голос вампира, и карточный домик из правил и обязанностей разлетелся клочками бумаги. Теперь Джулия стояла в плену рук вампира, их голоса звучали вместе, сливаясь настолько интимно, словно это было куда больше, чем просто дуэт. Почти секс, хоть и без физической его составляющей. И как, черт возьми, они это делали?
Музыка стала чуть более лирической, снизив накал страсти. Вся сцена буквально требовала... поцелуя? Да черта с два. Вампир наклонился к Джулии - но не к губам, а к шее. Черный плащ казался сгустком тьмы за его спиной. Джулия часто дышала, прикрыв глаза, словно она не меньше вампира хотела того, что должно было последовать дальше. Блеснули белоснежные клыки над ее плечом, взорвались плачем скрипки...