В Эдирне беглеца принял Мехмед, от которого ни на шаг не отходил разодетый, нарумяненный Раду. Османский наследник держался холодно, давая понять, кому принадлежат его симпатии в претензиях на валашский трон. Дракула поспешил уехать — он знал, что неудачливого союзника турок вполне могут ждать бокал с ядом или шелковая петля на горле. Его путь лежал в Молдову, где тоже шла кровавая схватка за власть.
Румынскую область Молдову часто путают с одноименной независимой республикой — впрочем, они веками составляли единое государство, пока в 1812 году «другая» Молдова, тогдашняя Бессарабия, не вошла в состав Российской империи. Свое название страна получила от реки Молдовы на севере, где находилась и первая молдавская столица Бая. Молдова чаще Валахии подвергалась набегам кочевников, поэтому государственность здесь сформировалась позже. Только в 1359 году воевода Богдан из Марамуреша изгнал венгерского наместника и создал независимое княжество, которому, правда, вскоре пришлось стать вассалом граничившей с ним Польши.
Как и в Валахии, господари здесь правили недолго, постоянно свергая друг друга с трона. Самым долговечным оказался правнук Богдана I Александру Добрый (чел Бун), правивший с 1400 по 1432 год. При нем Молдова, завладевшая важными портами Белгород (Четатя-Албэ) и Килия, смогла контролировать дунайскую торговлю, а ее «нижняя» (южная) часть окончательно объединилась с «верхней», знаком чего стал перенос столицы в Сучаву. Короткий расцвет княжества закончился в 1420 году, когда к его границам подошли турки. К их набегам позже подключились ставшие союзниками империи крымские татары. Как и в Валахии, внешняя угроза не сплотила молдавскую элиту, а лишь увеличила накал междоусобной борьбы и ее жестокость. Сын Александру Стефан II сверг с трона сводного брата Илие, который в отместку утопил в пруду мать своего соперника. В 1442 году вернувшийся к власти Илие был убит Стефаном, но семь лет спустя сын Илие Роман обезглавил убийцу отца. Через год его отравили по приказу дяди Петру II, посаженного на трон, как уже говорилось, Яношем Хуньяди.
Петру тоже правил недолго — уже в октябре 1448 года его сменил сын Илие, десятилетний Александрел, воспитанный при дворе польского короля Казимира IV. К его двору и отправился вскоре изгнанный из своих владений Влад Дракула. Как родственника (по матери) княжеского рода Мушатов, его приняли радушно; это отношение не изменилось после того, как через год при поддержке Хуньяди Александрела сменил сын Александру Доброго Богдан II. Он хоть и заключил союз с Венгрией, но не стал выдавать «белому рыцарю» его врага — или просто не сообщил о том, что тот находится в Сучаве и живет в княжеском дворце.
В гостеприимной молдавской столице Дракула провел, пожалуй, самые безмятежные годы своей бурной жизни. Подружившись с сыном господаря Стефаном — будущим Стефаном III Великим (чел Маре), одним из главных героев румынской и молдавской истории, — он охотно пировал, охотился, посещал по ночам нестрогих девиц, которым льстило внимание молодого и красивого принца. То, что Влад был красавцем, видно даже по поздним портретам, на которые уже легла печать его кровавой славы. Самый известный из них (точнее, копия, сделанная в XVI веке с пропавшего бесследно оригинала) хранится в старинном замке Амбрас в Инсбруке. Тирольский эрцгерцог Фердинанд II (1529–1595), живший здесь со своей незнатной возлюбленной Филиппиной Вельзер, создал в замке «галерею диковин» с портретами всевозможных уродов — физических и нравственных. Портрет Дракулы помещен там между изображениями сплошь заросшего волосами «человека-волка» Гонсало с Канарских островов и венгерского дворянина Грегора Бачи, у которого во время поединка в голове застряло копье, и в таком состоянии он умудрился прожить целый год. Затейник Фердинанд разместил картины с тайным смыслом, и кажется, что Колосажатель с явным удовольствием косится на пронзенного копьем соседа.
Другой портрет Дракулы, в рост, находится в галерее австрийского замка Форхтенштайн, третий — в библиотеке Штутгарта; еще несколько, в виде гравюр, приведены в немецких печатных памфлетах. Многие из них помещали лицо князя на обложке, что было для того времени совершенно новым. Видевший эти изображения нотариус из Регенсбурга Себастьян Хеффт писал в 1468 году: «У него жестокий и мрачный вид, и с этим портретом знаком уже почти весь мир». В нюрнбергском издании 1488 года портрет раскрашен от руки — тоже новшество. Со временем изображения Дракулы всё больше отличались от оригинала: в одном из памфлетов его княжескую шапку сменила странная охотничья кепка, а в другом валашского господаря вообще заменили на турецкого султана Сулеймана Великолепного.