Я спустился в коридор, ведущий к столовой, и замер. Стояла оглушительная тишина, сердце мое гулко стучало. Я понимал, что мне необходимо постоянно быть начеку, потому что или я сам поддался, словно ребенок, мною же придуманному чувству страха, или в самом деле нахожусь в отчаянном положении. Если верно последнее, то прежде всего необходимо сохранить ясность мыслей…
Едва я успел немного успокоиться, как внизу заскрипела входная дверь: граф вернулся. Я юркнул в библиотеку и принялся настороженно ждать, делая вид, что просматриваю какую-то книжку. Однако он не появился, и я на цыпочках пробрался в свою комнату. Там я и обнаружил графа: он спокойно готовил мою постель. Граф обернулся, приветливо кивнул и сказал, что ужин будет готов через час и он сам накроет стол.
Все это подтвердило мои предположения, что прислуги в доме нет, раз он сам исполняет обязанности челяди. Вывод этот меня даже напугал: если в замке больше никого нет, значит, граф был и кучером той кареты, которая доставила меня сюда. Я ужаснулся: что же означает его способность усмирять ночных хищников одним движением рук? Почему жители Бистрицы и мои спутники в дилижансе смотрели на меня с сочувствием и опаской? И пусть благословит Господь ту добрую женщину, которая повесила мне крестик на шею: каждый раз, как я до него дотрагиваюсь, я чувствую облегчение и прилив сил.
…Когда я только начал вести свои записи, то опасался, что пишу слишком подробно и много лишнего. Однако теперь я рад, что так вышло – здесь происходит много необычного. Меня это держит в напряжении, я задумываюсь, нет ли тут угрозы моей жизни, и начинаю жалеть о том, что согласился на это путешествие. Быть может, трудная дорога и ночные бодрствования так болезненно подействовали на меня, но если бы этим все и ограничивалось! Мне не с кем поговорить, кроме графа, а он… Я начинаю предполагать, что в этом жутком и странном доме я единственная живая душа. Попробую разобраться в фактах. Записи помогут мне сохранить здравый смысл и не пойти на поводу фантазии…
Я должен узнать о графе Дракуле все. Сегодня же вечером постараюсь заставить его открыться, если только удастся коснуться в разговоре этой темы. Но придется быть очень осторожным, чтобы не возбудить его подозрений.
Глава 3
12 мая
Вчера вечером граф задал мне ряд юридических вопросов по поводу своих дел; я решил занести их в дневник. Прежде всего, он спросил, можно ли в Англии иметь двух разных юристов. Я ответил, что он может нанять хоть дюжину, но это неразумно – смена стряпчего всегда невыгодна клиенту. Граф кивнул и поинтересовался, осуществимо ли на практике, чтобы один поверенный сопровождал его, ну, скажем, в качестве распорядителя финансами, а другой следил в это время за погрузкой кораблей в совершенно другом месте. Я попросил его высказаться определеннее, и он задумчиво проговорил:
– Допустим… мистер Питер Хокинс, живущий вдали от Лондона близ великолепной церкви в Эксетере, нашел при вашем посредничестве для меня местечко в центре города. Отлично! А теперь позвольте говорить с вами откровенно, дабы вам не показалось странным, что вместо того, чтобы поручить покупку имущества человеку, живущему в Лондоне, я обратился к тому, кто проживает за его пределами. Я постарался бы найти агента, который посвятил бы все свои усилия исключительно моим делам, а не исходя из личных интересов и выгоды… Теперь предположим, что мне, как человеку деловому, необходимо отправить товар, скажем, в Ньюкасл, Харвич или Дувр. В этом случае, наоборот, не проще ли нанять кого-нибудь на месте, а не обращаться к тому же… э-э… мистеру Хокинсу?
Я согласился с ним, но напомнил, что мы, юристы, имеем повсюду своих доверенных людей, и любое поручение клиента будет немедленно исполнено местными агентами по инструкциям адвокатской конторы.
– Тем не менее, – возразил он, – лично я могу сам управлять всеми делами?
– Конечно. Это принято у деловых людей, которые не желают, чтобы их имена и обороты были известны кому попало…
– Прекрасно! – нетерпеливо перебил меня хозяин замка. – Давайте тогда займемся составлением нужных бумаг и поручительств, чтобы я смог избежать всякого рода случайностей…
Я объяснил как мог точнее все, что знал, и в конце концов у меня сложилось впечатление, что он сам достаточно глубоко изучил юриспруденцию, так как не было ни одного пункта, которого бы граф не учел. Затем, вполне удовлетворенный нашей работой, он поднялся и спросил:
– Писали ли вы после вашего отчета мистеру Хокинсу какие-либо письма?