- Ты знало про доспехи?
Зеркальце молчало. Мне даже показалось, что оно засопело. Почудилось, наверное.
- А ты не спрашивал! – ответ оказался неожиданным.
Всё правильно. Лучшая атака – нападение. Если не хочешь отвечать на вопрос – начинай обвинять собеседника. Он мгновенно забудет, о чём спрашивал и ввяжется в навязанную ему полемику.
- Могло бы и само догадаться! – я по-прежнему старался пристыдить равнодушный девайс.
- Мне за переработку не платят! – зеркальце изобразило объёмистый томик под названием “Трудовое законодательство”.
Я мысленно сплюнул, но возражать не стал. Не то, чтобы мне было нечем крыть, просто мы уже подошли к дверям дома, где жил квестовый персонаж по имени “Мудрец”. Я сунул склочный прибор в карман брюк и постучал в дверь. Её моментально открыли, будто внутри с нетерпением ждали гостей.
Вошёл в проём. Створки, зловеще скрипнув, затворились. Вокруг меня царил полумрак. Пахло полынью и ладаном.
- Тут есть кто-нибудь?
Мой вопрос возбудил чью-то активность, послышалась суетливая возня. Щёлкнули выключателем – под потолком зажглась тусклая лампочка. Я огляделся. Внутреннее убранство жилища представляло собой сборище пыльных книг, в беспорядке разбросанных по всему интерьеру. Они были везде – лежали на убогом столе, валялись на полу, теснились на деревянных полках. Посреди библиотечного хаоса стоял высокий худой человек с длинной седой бородой.
- Моё новое изобретение! – Мудрец с гордостью ткнул длинным пальцем в лампу накаливания.
Я подумал, что, может, его отчество Ильич, но тут же отогнал от себя крамольную мысль. Учёный ждал, чем я отвечу на его заявление. Я вздохнул. Если кто-то ждёт похвалы, то лучше его не разочаровывать.
- Здорово! – я изобразил на лице неподдельное восхищение.
- Вижу, ты разбираешься в технике, - старцу пришёлся по душе мой восторг.
- Конечно, не так как вы, но немного владею вопросом.
Всё-таки лесть – великая вещь. С её помощью можно расположить к себе кого угодно.
- Я рад видеть гостя в моём доме! – Мудрец был само радушие.
Я вежливо кивнул головой.
- Ты должен послужить нашему народу, - продолжил вступление философ. – Готов ли ты к этому?
Я понял, что откосить от службы здесь вряд ли получится, поэтому патриотично кивнул в знак согласия.
- Вижу, ты смелый воин! – польстил мне старец.
Стало приятно. “Это вы ещё не всё знаете” – вертелось у меня на языке. В кармане завибрировало – мне непрозрачно намекали на неуместность перечислений собственных достоинств. Я осёкся. Вовремя. Потому что перебивать мудрецов – последнее дело.
- У меня есть важное поручение, - старик посмотрел мне в глаза. – Пойдёшь к отшельнику Хермиту и попросишь у него страницу из блокнота одного хоббита. Только будь осторожен – эта страница очень важна для всех нас.
В кармане пискнуло – я прислушался: “Для вас начался квест “Блокнот Бильбо”. Ладно. Блокнот, так блокнот. Хоть планшет, лишь бы толк был.
Послышался щелчок, лампочка погасла. Скрипнули створки - мне откровенно указывали на дверь. Да уж! Учёный с гостями не церемонился. Мудрец, как-никак! Я вышел на улицу, прищурился. Подождал, пока глаза привыкнут к свету. Осмотрелся. Стоп! А ну-ка!
Неподалёку расположилось серебристое строение, своей формой напоминавшее орбитальную станцию. Конструкция совершенно не вписывалась в городской облик, да и бог бы с ним. Но на её фасаде красовался знакомый символ. Октаграмма – клановый знак общества под космическим названием “Альфа Центавра”. Нехило массоны устроились! Мне туда.
Я поспешил в сторону необычного здания. Время от времени прохожие бросали на меня косые взгляды. Наверное, раздетые хоббиты с мечом здесь встречаются не часто. Ну и ладно! Можете любоваться, сколько влезет. Главное, что в городе запрещены дуэли. А это значит, что я могу, ничего не боясь, перемещаться куда угодно.
Рассуждая таким образом, я добрался до искомого объекта. Мой взгляд упёрся в гладкую, без всяких выступов, стену. Вот тебе на! Ни окон, ни дверей. Не штаб-квартира, а огурец. Подошёл ближе, положил руку на серебристую поверхность. Ладонь ощутила лёгкую вибрацию.
Скромно, так чтобы не рассердить обитателей, постучал по обшивке. Ничего. Постучал настойчивее. Снова тишина. Ударил кулаком. По-прежнему никакой реакции. Откровенное равнодушие затронуло самую ранимую струнку моей души под названием самолюбие. Я огляделся по сторонам и, что есть силы, пнул по безупречной стене.