Оказавшись там, г-н Неккер понимает, что он стал пленником, и требует разрешения написать письмо Национальному собранию. Разрешение предоставляют, но на условии, что письмо доставят не слуги г-на Неккера, а два жителя города.
Господин Неккер написал письмо, и гонцы отправились в столицу.
Национальное собрание заявило, что г-н Неккер имеет право продолжать путь, что не помешало задержать его снова в Везуле.
Здесь все складывается еще хуже, чем в Арси: толпа окружает карету, перерезает постромки лошадей и выкрикивает самые жуткие угрозы.
Тем не менее здесь, как и в Арси, выданный Национальным собранием пропуск в конечном счете открывает г-ну Неккеру дорогу.
Однако почти весь вечер, на протяжении пяти часов, сопровождавшие его слуги пребывали между жизнью и смертью.
Вот так погасла эта звезда, вот так поблекла эта судьба; г-н Неккер вернулся в Женеву беднее, чем приехал оттуда, но оставив нам нечто более ценное, чем свои два миллиона в казне, более ценное, чем свой дом, более ценное, чем свое движимое имущество: он оставил нам свою дочь, одну из самых великих личностей нашей эпохи.
VI
Король. — Письмо королю Испании. — План бегства. — Религиозный вопрос. — Господин Вето. — Епископ Клермонский. — Папа. — Граф фон Ферзен. — Переговоры с иностранными державами. — Национальное собрание. — Король одобряет указы. — Требование приносить присягу на открытом заседании. — Череда отказов. — Борьба священников. — Их влияние. — Мэр Леперди. — Бегство принцесс. — Господин де Нарбонн. — «Летопись Парижа». — Письмо короля. — Дискуссия в Национальном собрании. — Море. — Письмо Монморена. — Арне-ле-Дюк. — Господин де Мену.
Вернемся, однако, к королю.
В октябре он выходит из своего обычного состояния нерешительности и совершает два смелых шага.
Людовик XVI пишет письмо королю Испании и заранее посылает ему свои возражения против всего того, что, возможно, будет вынужден одобрить.
Затем он останавливается на плане бегства, который снова предлагает ему епископ Памье, добившийся от короля разрешения наделить г-на де Бретёя полномочиями вести переговоры с иностранными державами.
Господин де Бретёй предъявил доказательства этих полномочий, и ему доверяли.
Однако то, что терзало в это время короля, то, что терзало его всегда, то, что стало причиной его бегства 21 июня 1791 года и его падения 10 августа 1792 года, было не политическим вопросом, а вопросом религиозным.
Людовик XVI принес присягу конституции, но не хотел утверждать указ, направленный против неприсягнувших священников.
И потому короля перестали величать государем, именуя его теперь исключительно господином Вето.
Еще в июле, желая узнать, может ли он, не подвергая свою душу опасности, одобрить гражданское устройство духовенства, король советовался с епископом Клермонским и спрашивал его об этом.
В конце августа он послал кого-то в Рим, чтобы задать тот же вопрос папе.
Папа чрезвычайно опасался, как бы Франция не присоединила к себе его Авиньонское графство, которое не только приносило ему хороший доход, но и было к тому же ногой, стоявшей посреди Прованса, то есть самой католической из всех земель, какими владела старшая дочь Церкви.
И потому папа не сказал в ответ ничего определенного и ограничился тем, что горячо осудил постановления Национального собрания.
Для человека, который все понимал с полуслова, такого ответа было более чем достаточно.
Речь шла о том, чтобы подготовить Европу к противодействию короля воле своего народа и к бегству, к которому должно было привести это противодействие, когда оно подойдет к концу.
Какое-то время тому назад из Стокгольма вновь приехал шведский придворный, звавшийся графом фон Ферзеном. Это был человек лет тридцати восьми или сорока, прекрасно сложенный, с безупречными манерами и испытанного мужества; ум его и сердце были склонны к авантюрам, и ходили слухи, что во время своего первого пребывания во Франции он добился от Марии Антуанетты памятного подарка, имевшего касательство к его возвращению.
Ему было поручено вести все переговоры с иностранными державами сообща с г-ном де Бретёем.
Испанию и Англию разделяла распря, но перед лицом событий, которые уготовила им Франция, они забыли о причинах своей вражды и 28 октября 1790 года заключили между собой договор.