Выбрать главу
Во Франции всего превыше марка серебра. Таланты и умы ненужными здесь признаны, Ведь в добродетелях без денег нет добра: Немало званных есть, но мало избранных.

Третьего ноября, желая придать себе популярности, Национальное собрание постановляет, что имущество духовенства передается в распоряжение нации. Любопытно, что еще 10 октября данный вопрос был поставлен епископом Отёнским, который, по словам Мишле, отваживается вступить на эту скользкую почву и своей хромой ногой делает первый шаг, заявляя, что духовенство является не таким собственником, как прочие собственники.

Достаточно любопытно и то, что указ, лишающий духовенство его имущества, помечен архиепископством.

В тот же день Национальное собрание принимает указ, что до тех пор, пока оно окончательно не определит устройство юридической власти, парламенты останутся распущенными на каникулы.

В итоге парламенты приостанавливают свою работу.

— Мы похоронили их заживо, — заявляет Ламет, покидая зал заседаний.

Следствием двух этих решений стали две карикатуры.

Одна изображала погребение превысокого, премогучего и презнатного сеньора Духовенства, скончавшегося в зале заседаний Национального собрания в День усопших 1789 года.

«Тело покойного, — говорилось в письменном оповещении, — будет перенесено в королевскую сокровищницу, в национальную кассу, господами Мирабо, Туре, Шапелье и Александром Ламетом.

Оно проследует перед Биржей и Учетной кассой, которые окропят его святой водой.

Аббат Сиейес и аббат Мори прошествуют в похоронной процессии в качестве опытных плакальщиц. Аббат де Монтескью произнесет надгробное слово. Погребальное песнопение будет исполнено на несколько голосов дамами из Оперы, облаченными во вдовьи одежды.

В конце концов похоронная процессия направится к дому г-на Неккера, куда будут приглашены явиться кредиторы государства».

Что же касается карикатуры по поводу парламентариев, то она изображала их разбегающимися во все стороны под действием ледяного ветра, который срывает с них парики. «Такой ветер быка с ног свалит», — говорит какой-то прохожий.

Наконец новое помещение для Национального собрания было готово, и 9 ноября депутаты вступили во владение Манежным залом Тюильри.

На другой день повсюду были развешаны афиши следующего содержания:

«ЛОШАДИ В МАНЕЖЕ.

Резвый — Мирабо.

Пугливый — Клермон-Тоннер.

Хитрец — аббат Монтескью.

Шальной — аббат Мори.

Нерадивый — Буажелен.

Грозный — герцог дю Шатле.

Ветреник — граф д'Антрег.

Строптивец — Ла Люцерн.

Голубчик — герцог де Куаньи.

Отважный — аббат Грегуар.

Весельчак — шевалье де Буффлер.

Носорог — Моро де Сен-Мери.

Лунатик — Казалес.

Бесценный — Александр Ламет.

Громовой — Туре.

Счастливчик — Байи.

Брыкливый — Тарже.

Добряк — Рабо Сент-Этьенн.

Упрямец — д'Эпремениль.

Верный — Малуэ.

Шаткий — герцог д'Эгийон.

Красавчик — принц де Пуа.

Гордец — маркиз де Монтескью.

Поразительный — Барнав».

В тот же день какая-то газета поместила объявление о начале заседаний, составленное в следующих выражениях:

«Выдающиеся актеры Манежного зала устроят сегодня представление старой, но снова востребованной пьесы „Обобранный король“.

В качестве второй пьесы будет сыгран „Честный преступник“, двухактная комедия, написанная прозаическим языком Генеральных штатов, что ничуть не хуже стихов.