На что еще уходили деньги?
Обладая прекрасным вкусом и легко отличая руку мастера от кисти учеников, Карл покровительствовал величайшим художникам своего времени. При его дворе было заметным фламандское влияние. Прибывший в Англию в 1629 году в качестве испанского посла Питер Пауль Рубенс по заказу короля расписывал потолок великолепного дворца в Уайтхолле, а его ученик, с 1632 года «главный живописец на службе Их Величеств» Антонис Ван Дейк, создал целую галерею портретов Карла и его семьи. На картинах Ван Дейка король часто предстает в образе неоримского императора, скорее героя мира, нежели военного триумфатора. Рубенс и Ван Дейк были посвящены королем в рыцари. Карл собрал одну из лучших коллекций ренессансного искусства своего времени. По некоторым подсчетам, в этой коллекции только картин было 1760. Старалась соответствовать супругу и Генриетта-Мария. Она не упускала любой возможности познавать тонкости искусства, регулярно общаясь с Джонсом и Ван Дейком, и была главным покровителем архитектуры при каролинском дворе.
Островное государство Англия в те годы была единственным мирным островком в хаосе европейской войны. Не воюющий на континенте король позволял себе содержать пышный двор и менять сорочки по нескольку раз на день. Для своего времени он, в отличие от отца, был очень чистоплотен. Только на содержание дома короля уходило 260000 фунтов в год, что составляло примерно 40 процентов доходов короны. Карла обслуживали 1800–2600 человек, что вместе с их семьями приближалось по численности к населению Норича или Эксетера. Два раза в день королю готовили 24 мясных блюда, а в целом затраты на его ежедневный рацион позволяли в течение года содержать 2000 человек. Его министру Ричарду Уэстону немного удалось снизить расходы, но структурной реформы королевских финансов проведено не было. Она показалась слишком дорогой в политическом отношении — многие слуги короля считали своим правом получать дополнительный доход за счет казны.
Еще король и королева играли в маски, принимая участие в изысканных пьесах, символизируя тем самым восстановление порядка из хаоса, мира из войны, любви из ненависти. Именно эту роль в жизни приписывал себе Карл, не забывая и о своем величии: например, в маске «Триумф Альбиона» (1632) он предстает в роли романо-британского императора Альбанактуса из кельтской мифологии. Дизайном одежды короля для этой маски занимался Иниго Джонс, скопировавший костюм для Карла с античного барельефа, на котором император Траян коронуется Викторией. Маски в неоплатоническом и пасторальном духе просочились и на общественную театральную сцену, хотя и нередко с пародийными нотками. В каролинской поэзии лирика преобладала над эпическими произведениями, определив появление таких поэтов, как Роберт Геррик, Томас Керью, сэр Джон Сьюклинг.
Ничего непристойного во времяпрепровождении Карла и его семьи не было. Король слишком трепетно относился к соблюдению приличий, чего требовал и от своих придворных. Но за стенами дворца многие его подданные считали, что король осквернил себя сексуальной близостью с дочерью Рима, а маленькая француженка представлялась пуританскими проповедниками паписткой, распространявшей католицизм при дворе.[116] Правда, многие аристократы, поддерживаемые королевой, действительно меняли веру, однако это явление не было массовым. В 1630-х годах адвокат Уильям Принн написал трактат, в котором сравнивал женщин, играющих на сцене, с развратницами — в те времена выступать в театре разрешалось только мужчинам. И без конкретных имен было ясно, что удар нацелен на Генриетту-Марию. Начался судебный процесс, в результате которого Звездная палата приговорила адвоката к позорному столбу, клеймению и отрезанию ушей. Но Принн не угомонился и впоследствии еще раз подвергся аналогичному наказанию.
После смерти Бекингема Карл не имел фаворитов. Точнее, их заменила ему королева. В отличие от отца он был любезен и почтителен со всеми дамами, но страсть свою предназначал единственно супруге, которой хранил верность и во всем доверял. Начиная с 1628 года в королевском доме воцарился мир. В последующие годы Генриетта-Мария наслаждалась счастьем с любимым и любящим мужем и детьми. Несмотря на то, что их первенец умер, не прожив и нескольких часов, королева, чья жизнь в тот момент висела на волоске, быстро поправилась, и впоследствии рождение детей не представляло угрозы матери. За Чарльзом, принцем Уэльским (будущий Карл II, 1630), последовали Мария-Генриетта (1631), Джеймс, герцог Йоркский (будущий Яков II, 1633), Елизавета (1635), Анна (1637), Кэтрин (1639) и Генри, герцог Глостерский (1640). В семье царили теплые отношения, и даже после смерти родителей дети были дружны.