Именно эту книгу, необычайно древнюю и необычайно глубокую, мы и попытаемся проанализировать. Это исследование не будет экзегезой[18]. Оно будет попыткой передачи на философском языке того, что ее автор высказал на языке образов и символов. Оно будет попыткой увидеть за этими образами и символами ту высшую действительность, которую они выражают и на которую указывают, ибо каждое великое художественное произведение – это всегда указатель. Книга Иова — возвестительница экзистенциальной философии. Ее автор еще во времена глубокой древности заинтересовался вопросами существования человека и его судьбы, выразив свои переживания в форме продиктованной поэтическим вдохновением. Для христианина это вдохновение означает не только обычное проникновение человека в глубины бытия, но, когда мы говорим о книге Иова, то и в слово самого Бога, ибо эта книга принадлежит Откровению. И это еще больше увеличивает значение и ценность книги Иова. Мы попытаемся понять мотив этой книги и конкретно выраженную ее идею, говоря словами Новалиса[19], поднять на высоту принципа.
I. ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЕ МЫШЛЕНИЕ
1. НЕМЫСЛЯЩАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ
Семь дней и семь ночей сидели друзья Иова вместе с ним на земле, «и никто не говорил ему ни слова, ибо видели, что страдание его весьма велико» (2, 13). Действительно, слова перед лицом великого страдания теряют смысл. Правда, язык, как в свое время заметил W. Von Humboldt[20], является тем великим переходным пунктом из субъективности в объективность, из всегда ограниченной индивидуальности во все объемлющее бытие. Язык есть осуществление человеческого общения. Будучи существом общественным, человек тем самым есть существо и говорящее. Язык сущностно связан с бытием человека, ибо это бытие жаждет быть разделенным с другим. Язык как раз и осуществляет это, скрытое в глубинах природы человека, желание. Он прорывает узость индивида и выводит его в существование вместе с другими. Человек никогда не может выбрать принципиальное одиночество, ибо он не может перенести этого одиночества в действительности. По своей сущности он существо общественное, аристотелевский zoon politikon, в самом глубоком смысле этого слова. И только будучи вместе, он развивает и осуществляет самого себя.Быть вместе — это один из самых серьезных наших выборов. Поэтому человек и взывает к другому человеку по любому случаю: радуясь и страдая, любя и ненавидя, почитая и хуля. Этим своим актом он проявляет себя, объективирует свой внутренний мир и передает его другому, осуществляя таким образом самого себя, ибо глубинное свое существование человек ведет только тогда, когда бывает в другом и для другого. Кто душу свою отдает, тот выигрывает ее. Язык является одним из основных актов быть в другом и для другого. Язык словно крылья, на которых наша душа переносится в бытие другого. Он – способ для нас быть вместе и в то же время быть в себе. Поэтому мы разговариваем не только органами своего тела. Сама наша экзистенция говорлива.
И все же друзья Иова сидели, не произнося ни слова. Они были с ним рядом. Они были вместе. Но они молчали. Они молчали целую неделю. Это долгое молчание автор книги обосновывает тем, что они «видели, что страдание его весьма велико». Язык — это наш путь для перехода в другого и общения с ним. Но вместе с тем он и путь к тому, чтобы этого другого опредметить. Правда, слово несет наше бытие и передает его другому, тому, которого мы ищем и по которому тоскуем. Само в себе оно уже не есть наше бытие. Оно уже только звуковой знак бытия, только зримая его объективация. Оно – наше творение, поэтому, оторванное от нас, оно застывает, превращается в предмет. Мы опредмечиваем все, о чем бы ни говорили. Всякая тема разговора превращается в объект, стоящий рядом с нами, даже если эта тема касается самых интимнейших наших чувств и чувств наших близких. Личное бытие в слове становится предметным бытием. Без языка мы не можем объединиться и тем самым не можем полностью раскрыть свою природу. Но, заговорив, мы не достигаем полного слияния с другим, совершенной передачи себя другому не происходит, ибо между своим бытием и бытием другого, к которому мы обратили речь, мы вставили слово, превратившееся в предмет. Слово – это мост между двумя течениями бытия. Но именно потому, что оно есть мост, оно держит эти течения, разделив их своей предметностью, никогда не позволяя им слиться в едином русле. Слово, будучи в метафизическом смысле нашей связью с другими, в звуковой своей действительности становится знаком разделения. Трагедия Вавилонской башни звучит во всем нами сказанном.
18
экзегеза (гр. exēgēsis – разъяснение) – разъяснение содержания и смысла библейских текстов, основанное на принципах герменевтики.
19
Новалис (Novalis) псевдоним, настоящее имя и фамилия – Фридрих фон Харденберг (Hardenberg) (1772-1801) – немец. поэт и философ.