— Но все-таки, мне кажется, они должны были помнить его лицо! — не унимался Гарри.
Холмс улыбнулся.
— Я утверждаю, что нет, иначе, конечно, уже навел бы у них справки.
— В таком случае я убежден, что вы не сделали этого еще по какой-то особенной причине, о которой мне пока не говорили.
— Опять угадал.
Гарри задумался.
— Вот что! — вдруг воскликнул он. — Я укажу вам еще на одно обстоятельство.
— Говори!
— Если этот человек убил лорда Сеймура, то как же нотариус мог получить от него письмо в то время, когда, по всем расчетам, лорда уже не было более в живых?
— Все это было бы совершенно верно, друг мой, но дело в том, что лорд этого письма и не писал. — Холмс достал свой новый портфель. — История эта сразу показалась мне в высшей степени подозрительной, — продолжал он. — Отчего это лорд вдруг продавал свой замок, а главное — по такой неслыханно дешевой цене. Я попросил нотариуса показать мне письмо; вот оно — присмотрись-ка хорошенько.
Гарри прочел письмо.
— Гм! Почерк, действительно, кажется мне немного знакомым… Но ведь нотариус, без сомнения, знал почерк лорда.
— Конечно, знал; но он великолепно подделан; тем не менее, я нахожу некоторые характерные черточки, точь-в-точь похожие на те, которые подметил в любовных письмах, найденных у Смитсона.
— Черт возьми! — проговорил Гарри, — в таком случае наш таинственный американец тождественен с тем грабителем церкви, который вот уже сколько времени водит за нос всю лондонскую полицию.
— Я в этом убежден так же, как и в том, что он угостил Смитсона напитком, от которого тот отдал Богу душу. Всеми этими нечистыми делами он нажил себе изрядное состояние, — я полагаю около 20.000 фунтов. На эту сумму он хотел купить замок «Юнону» и вот, от имени лорда известил нотариуса, чтобы тот назначил его к продаже за баснословно низкую цену.
— Для того, чтобы затем продать его вдвое дороже! — заметил Гарри. — Нечего сказать, ловкий делец!
— Я не думаю, чтобы это именно была его главная цель; мне кажется, он имел в виду другое.
— А что? Начальник, скажите ради Бога!
— Предположение мое несколько смелое, милый Гарри, и мне не хочется о нем говорить. Догадайся сам!
— Не могу, начальник!
— В таком случае тебе придется подождать.
Глава IV Призраки-соперники
Был уже вечер, когда Шерлок Холмс и Гарри вернулись обратно в замок. Кастелян почтительно открыл двери и спросил лорда — Шерлок Холмс назвал себя лордом Ратклифом — не угодно ли ему чего-нибудь.
Холмс заказал чаю и, закурив трубку, расположился вместе с Гарри в уютном кабинете.
Вскоре подали чай. Кастелян удалился. В комнате воцарилась тишина; только тихо пела вода в чайнике.
— Странные духи употреблял лорд Сеймур, — заметил Гарри. — Запах их чувствуется до сих пор.
Шерлок Холмс кивнул головой.
Время проходило. Сыщики давно уже напились чаю; Гарри потягивался, его начинало клонить ко сну, но Холмс как будто не замечал этого.
— Гарри, хочешь сделать мне удовольствие?
— Еще бы, начальник! что вам угодно?
— Пройдись по подвалам и кладовым замка, по возможности без огня. На всякий случай возьми с собою маленькую свечку, чтобы не разбить головы.
Гарри отлично заметил лукавую улыбочку в глазах начальника; он откашлянулся, но все-таки сказал спокойно, как всегда:
— Хорошо!
Он положил в карман свечу и вышел.
В самом деле, поручение, данное ему Холмсом было далеко не из приятных; чтобы там ни говорили, а бродить одному по темным закоулкам совершенно незнакомого замка, да к тому же такого, о котором ходят разные подозрительные слухи это, во всяком случае, удовольствие сомнительное. Но молодой сыщик скорее вырвал бы себе язык, чем сказал начальнику: я боюсь.
Итак, он медленно и осторожно стал спускаться по широкой каменной лестнице. Дом был еще освещен, но когда он дошел до конца коридора и отомкнул большую железную дверь, ведущую в подвал, когда на него дохнуло оттуда холодом и сыростью — он вдруг невольно остановился, но тут же пожал плечами и стал поспешно спускаться прямо в адский мрак.
Лестница как будто не имела конца, но, помня приказание Холмса, неуверенный к тому же, не наблюдает ли он за ним, Гарри не зажигал свечи.
Вот, наконец, он почувствовал под ногами ровный пол. Воздух стал еще хуже; кругом — непроницаемая тьма. Несколько раз молодой сыщик спотыкался и падал, наконец, изо всей силы наткнувшись на какую-то колонну, решил, что настал момент засветить взятую с собою восковую свечу. Только что он это сделал — как что-то дохнуло, наверху захлопнулась железная дверь и свечка потухла.