Шерлок Холмс, поклонившись полицейским чиновникам, вышел.
Гарри Тэксон, менее вежливый и менее сдержанный, не преминул прибавить:
— Мы вообще никогда не ожидали, м-р Снаттербокс, что вы могли справиться с каким-нибудь мало-мальски запутанным делом!
Снаттербокс, как разъяренный тигр, подскочил к Гарри Тэксону и поднес ему кулак к самому носу.
— Помяните мое слово, молокосос, — прошипел он, — если когда-нибудь мы встретимся в уединенном месте, то…
— То м-ру Снаттербоксу следует предварительно пронумеровать свои косточки, чтобы потом лучше их собрать! — докончил Гарри и бросился вдогонку за своим начальником.
После этого бедный Снаттербокс должен был выслушать еще довольно пространную речь со стороны старшего чиновника, уснащенную не очень ласковыми эпитетами.
На Снаттербокса, как на составителя статьи в «Ежедневной почте», падала ответственность за совершенно ложное освещение дела, осрамившее репутацию всей полиции.
Да, для бедного полицейского инспектора выдался совсем несчастный день!
Глава II
Шаг вперед
— Ну, что? Ничего?
— Пока ничего, начальник.
Шерлок Холмс снова откинулся на спинку дивана и закурил свою любимую трубку. Вскоре вся комната наполнилась густыми клубами дыма.
Гарри Тэксон перелистывал последний номер газеты «Таймс».
— А снимки хороши, м-р Холмс! — сказал он.
— Ты сделал их по нашему новейшему методу?
— Да. Трупы вышли великолепно. Принимая во внимание все, что вы над ними проделали, мне кажется, что каждый, знавший их при жизни, несомненно, узнает их по этим фотографиям!
— Вот поэтому-то я и удивляюсь, что до сих пор не поступает никаких заявлений, хотя мы поместили эти снимки почти во всех газетах. Странно! Неужели этих людей решительно никто не знал? Мои визиты к парикмахерам с целью узнать, у кого был куплен рыжий парик, тоже не дали никаких результатов; никто не узнает его, хотя я объездил не только весь Лондон, но и добрую часть предместий. Таким образом, надежда, что с помощью этого парика удастся найти хоть какой-либо след, оказывается тщетной!
— Все газеты только и говорят о Снаттербоксе, — после паузы объявил Гарри.
— Отчего ты говоришь это таким ядовитым тоном?
— Оттого, что этот идиот всегда суется вперед. Поверить его сообщениям, так можно подумать, что преступник вот-вот, не сегодня-завтра, будет уже в его руках. Вы позволите мне говорить откровенно?
— Говори, между нами не должно быть никаких тайн.
— Я удивляюсь, что вы предоставляете Снаттербоксу разыскивать и выслеживать преступление по пятнам крови на платье несчастной женщины. Ведь возможно, что он случайно нападет на верный след и тогда весь триумф окажется на его стороне.
Шерлок Холмс, взял с углового стола лоскут, который он вырезал из белого платья покойницы, теперь пестревший всеми цветами радуги, но, тем не менее, все-таки еще носивший ясный след бывшего на нем кровавого пятна.
— Я сделал над ним химическое исследование! — объяснил сыщик. — Будь спокоен, Снаттербокс не найдет следа!
— Вы так уверены в этом, начальник…
Шерлок Холмс улыбнулся, но ничего не ответил.
— А что же говорят о Снаттербоксе газеты?
— Они полны всяких таинственных намеков, что полицейский инспектор, уже напал на верный след преступления, что предстоят ошеломляющие разоблачения и т. п.
— Ну да! Это обычная тактика! Поживем — увидим! Настоящий криминалист должен уметь не только действовать, но и терпеливо выжидать. Кажется, звонили, Гарри?
Молодой сыщик бросился в переднюю и вернулся оттуда с пачкой писем.
Интересно было смотреть, как знаменитый сыщик разбирал свою корреспонденцию. Одного взгляда на письмо оказывалось достаточно, чтобы решить, достойно оно внимания, или нет. Отобрав неважные, а ненужные бросив в корзину, сыщик принимался за чтение тех, которые имели отношение к занимавшему его в данный момент делу.
Само собою разумеется, что сыщик получал массу писем, которые, отчасти с умыслом, а иногда и без всякого умысла со стороны корреспондента, могли навести его на совершенно ложный след. Вот эти-то письма Холмс считал самой большой опасностью для успеха дела, а поэтому всегда относился к каждому посланию с большой осторожностью.
На этот раз внимание Холмса сосредоточилось на одном писем; он долго читал и перечитывал его, наконец бросил на стол, лег на диван и стал о чем-то размышлять
Гарри Тэксон, воспользовавшись этим, взял письмо и, в свою очередь, прочел его.
Я видел в газете снимки двух трупов, найденных в плававшем по Темзе гробу; читал также объявление, которым все лица, знавшие покойных, приглашаются заявить об этом в редакцию данной газеты. Так как дама, сделавшаяся жертвою гнусного преступления, была мне хорошо знакома, и так как я мог бы сообщить кое-какие данные о ее личности и жизни, то решил отозваться на вышеупомянутое объявление.
Самый способ расследования дела, меры, принятые при этом, ясно доказывают мне, что за всем этим скрываетесь Вы, м-р Холмс, почему я и обращаюсь прямо к Вам. Если Вы найдете, что двести фунтов стерлингов слишком высокая награда за верные и основательные показания, — разорвите это письмо, в противном же случае приходите завтра утром, в десять часов, в северо-западный угол Гайд-парка, в Лондоне, где мы и переговорим. Вы узнаете меня по ярко-красной гвоздике в петлице».
Гарри положил письмо и пытливо посмотрел на своего начальника.
— Вы пойдете, м-р Холмс? — спросил он.
— Разумеется!
— И ожидаете какого-либо успеха?
— Без сомнения!
— Вы заплатите двести фунтов?
— А разве поимка такого мошенника не стоит этого?
— Значит, автор письма представляет для вас известный интерес?
— Да! Во-первых, интересно, что он вымогает у меня деньги за показание, которое я во всякое время могу вынудить у него и без них, если только ему действительно что-нибудь известно. Но это еще ничего. Почерк письма выдает в авторе человека нервно больного; как таковой он может представить особый интерес и с юридической точки зрения. Наконец, важно то, что он, зная о преступлении, в то же время не живет в Лондоне. Если же он может сделать хоть малейшее указание, где именно совершилось злодеяние, то этим сразу двинет меня на много вперед и сократит мою работу на целые недели, быть может, даже на целые месяцы.
Гарри взял конверт и посмотрел почтовый штемпель.
— Однако, письмо опущено в Лондоне! — сказал он. — На каком же основании вы заключаете, что автор живет не здесь? Ведь этого по почерку не узнаешь; я ничего не понимаю, начальник!
— Ты недостаточно внимательно читал письмо, Гарри. Неизвестный пишет: «Гайд-парк, в Лондоне». Человек, живущий в Лондоне, никогда не стал бы прибавлять к слову Гайд-парк название города. Если ты напишешь письмо и условишься с приятелем встретиться в каком-либо ресторане, общественном здании или парке, ты, наверно, не станешь прибавлять «в Лондоне», оно и так ясно само собою.
Гарри поднял брови.
Да! Это опять одно из тех необычайно остроумных и тонких психологических наблюдений, на которые способен только Шерлок Холмс. Кто, кроме него, сумел бы на основании такого, по-видимому, совершенно ничтожного обстоятельства, придти к заключениям, которые могут приобрести первостепенную важность для успешного решения дела?
Шерлок Холмс еще раз взял письмо.
— Оно опущено вчера, — заметил он.
На другое утро Шерлок Холмс и Гарри к назначенному часу были на месте встречи. Напрасно они прождали целых два часа, никакой субъект с красной гвоздикой так и не появился.