- Очень просто. Автомат, если стоит не на одиночной стрельбе, обычно дает очередь из трех патронов. Вспомни, когда стреляешь очередями, то ствол автомата непроизвольно поднимается вверх. У Петрова ранения в области сердца и лица. Можно предположить, что первый выстрел был в грудь, второй, по мере подъема ствола, в лицо, а третий - ушел в воздух.
- Согласен, - ответил Олег.
Рыбаков встал с земли, отряхнул брюки и спросил у Цымлянского:
- Тык что ты говорил, узнал в результате опроса людей?
- Ах да, - оживился тот, - Я спускал в овраг к морю. Там отдыхающие разбили палаточный лагерь. Конечно, оттуда не видно места происшествия, зато все хорошо слышно. Я опросил отдыхающих, и они рассказали мне, что видели свет фар от автомобиля в районе 22 часов и слышали, как он проехал в сторону села. А вот выстрелы раздались несколько позже, когда они начали готовиться ко сну. В смысле отдыхающие, - уточнил он.
На этом Олег закончил свой доклад и, ожидая реакции начальника, посмотрел на того.
- И какие же мысли появились в голове старшего опера поэтому поводу? - не бес сарказма спросил Рыбаков.
Цымлянский театрально склонил голову на бок, сделал многозначительную паузу и произнес:
- Пока, не знаю, но у меня родилась еще одна версия.
- И какая же?
- Я думаю, они могли быть в сговоре с контрабандистами. По-моему сейчас это не редкость. Вместе с ними перевезли груз ближе к городу. Как обычно пограничники могли ехать первыми, чтобы проверить дорогу, а вторая машина с грузом шла за ними без света фар. Потому отдыхающие и видели только одно зарево от фар. Затем они вернулись на автомобиле Петрова к месту несения службы с одним из нарушителей и во время расчета что-то не поделили. Вот и началась стрельба. А затем, этот нарушитель уехал с места трагедии на автомобиле Петрова.
Первая часть версии Цымлянского была не лишена логики. После развала Союза пограничники с обеих сторон достаточно часто подрабатывали на границе на контрабандистах, пропуская их за определенную плату, а порой и вообще сопровождая до ближайшего населенного пункта. В его версию не укладывалась только таинственное исчезновение второго пограничника.
- А куда тогда пропал рядовой Маменко? Самостоятельно переместился в пространстве на 80 километров в сторону? Или в состоянии шока от ранения в живот пробежал такое расстояние?
- На этот вопрос у меня пока нет ответа. Нужно все хорошенько обдумать. - Разочаровано произнес Олег и, как школьник опустил глаза.
Рыбаков по-дружески хлопнул товарища по плечу и взглянув на него, сказал:
- Не будем сейчас накручивать тень на плетень. Все равно, пока не услышим версию Маменко, картинка у нас не сложится. Поэтому, ты давай опрашивай местных жителей, может быть, кто-то из них что-то еще видел, а поеду в больницу к раненому. Вечером встретимся и обсудим.
- Как вечером? - удивился Цымлянский, - Сегодня же выходной.
- Олег, какой выходной? Через пару часов здесь генералов будет больше, чем отдыхающих в том лагере, - Виктор кивнул в сторону балки, откуда недавно вернулся Олег.
Цымлянский, тяжело вздохнув, тихо пробормотал:
- А я сегодня договорился с соседями на шашлыки поехать.
- На пенсии будешь ездить на шашлыки, а сейчас, давай отрабатывай надбавку к жалованию за особые условия службы.- категорично отрезал начальник и сел в свой автомобиль.
Глава 2
Районная больница города Старосельска мало, чем отличалась от той, которую этим утром посещал Виктор. Видимо в советские времена строились они по одному проекту из одних и тех же материалов. Все двери в здании были открыты настежь. По всей вероятности, таким образом, администрация больницы решала проблему отсутствия кондиционеров. Рыбаков зашел в приемное отделение, но там никого не оказалось. Он вернулся во двор, огляделся по сторонам и вошел в больницу через главный вход. Здесь, как и в приемном отделении, пообщаться с кем-то не получилось. Создавалось впечатление, что по выходным дням медперсонал райбольницы уходил отдыхать вместе с больными, а жители Старосельска жаловались на здоровье только в рабочие дни. Заглянув, практически во все помещения первого этажа, Виктор, наконец, попал в операционную. Тут он увидел первых людей. Две пожилые женщины в белых халатах протирали инструменты, а тучный мужчина, видимо врач, надевал резиновые перчатки. Увидев Рыбакова, он строго спросил:
- Кто Вы такой? Как Вы сюда попали?
Виктор показал врачу свое служебное удостоверение и представился.
- Чем могу быть Вам полезен? - более любезным тоном произнес врач. Он указал рукой на дверь, приглашая выйти в коридор.
- Я хотел бы поговорить с поступившим к Вам сегодня пограничником. Это возможно? - спросил Рыбаков.
- Ему сейчас будем делать операцию, - произнес доктор, после непродолжительной паузы, - Поэтому, если не долго, то, пожалуйста, он в палате номер 4, последняя дверь направо по коридору. У него там родители, так что поторопитесь.
- А как его самочувствие? - почти на ходу спросил Рыбаков.
-Удовлетворительное. Он родился в рубашке, пуля прошла по касательной, порвав только мышечную ткань. Слава богу, что его быстро нашли, а так мог бы умереть от потери крови.
- Спасибо, доктор. - ответил Виктор и направился в палату.
Андрей Маменко сидел на больничной койке, прижимая ладонь к правому боку. Рядом с ним находилась мать, которая беспрерывно гладила сына по голове, утирая слезы и что-то причитая. Отец сидел напротив них на стуле, облокотившись на спинку, и молча смотрел в пол. Увидев вошедшего Рыбакова, солдат встал с места, придерживаясь за плечо матери. В этот момент на его лице появилась гримаса боли, он тихо всхлипнул, но попытался выпрямиться.