И вдруг останавливаюсь на статье, открывающей, казалось бы, старую идею двадцатого века: нет объективных истин вне человека, включая Бога, мы сами порождаем наш мир, выгораживая его из хаоса творческим усилием. Создаем богов, постигаем законы природы, делаем все, чтобы было удобно этим журчащим в туалетах соседям. За человеческим сознанием нет ничего, кроме того, что может быть еще открыто.
Но откуда взялись мы? Из первого взрыва, образовавшего вселенную? А взрыв – откуда? И вообще, что это такое?
Так я впервые прочитал статью Вени.
– Ты что не спишь? – слышу слабый голос мамы из спальни. Я ее единственная забота, она всегда в тревоге за меня.
Тушу свет, чтобы она успокоилась. Жалость к ней и вина преследуют меня. Мы остались одни, отец ее не любил, и где-то сгинул в чужом мире.
Чтобы заснуть, стараюсь отогнать мысли – задерживаю дыхание, до дна, выдерживаю паузу, а потом естественно глубоко вдыхаю, чтобы вызвать сонное помрачение. Иначе – бессонная бездна в голове, где легко всплывают отпущенные на волю бесцветные мысли. В них нет той догадки, озарения, когда все существо, на плато расположенности к миру, содрогается от любви, и успокаивается. Как в юности: полночный шум машин, что ищет он отчаянным порывом? Под тополями шум пустынный шин изнемогает глухо, без отзыва. Там где-то ты…
И пришла догадка: главное – самопознание! То есть, поиск за обыденной картинкой существования, в тумане глубинного шевеления гениальности – подлинной боли моей судьбы, теряющей близкое. Иногда я делаю гениальные догадки механически, будучи пустым, без оценки внутреннего я. Искать близкое! И тогда возникнет непонятное волнение – внезапное озарение всего существа, и ты готов заплакать, любить, писать стихи.
Эта мысль успокоила, успокоила…
Возникло огромное здание некоего коллективного труда. Все собрались за длинными столами на праздник, а нас не пригласили, какие-то мы в нашей дальней комнатке едим принесенное из дома, слушая, как там кричат тосты, и не хочется посылать за водкой. А потом тихо расходимся.
Ощущение, что забываю дышать, вот-вот умру. Но дикая жажда жизни заставляет вскочить и отдышаться. Что за черт? Отчего это гнусное унижение? Из-за какого-то корпоратива, устроенного коллективом-хищником? Это же мое министерство, где начинал работать! Оказывается, во мне не заживает рана изгнания с работы! Ага, вот отчего было противно уютное журчание в туалетах!
Потрогал лоб. Эта голова, которая никому не служит, кроме себя. И оттого такая тоска. Как убрать невидимую стену между мной и миром? Физически чувствую что-то непреодолимое.
И – нервная усталость, с утра, словно не могу преодолеть что-то гнетущее, нависающее особенно ночью. До того, что могу понять полную апатию или безумие.
Встаю с постели, смотрю на себя в зеркало в ванной. Не люблю страдальческого выражения на слишком юном лице. Нелепый вид!
Делаю зарядку под невидимый голос новостей.
И вдруг поразился: о чем они говорят? Не понимаю страстей, которыми живут люди. Какие у них ценности, цели? Как будто улетел от человеческих ценностей в космос, и снова не знаю, кто я и что делать. Вижу сознание людей чем-то искусственным – не понимают, над какой темной бездной они строят свою хрупкую опору.
Во мне просыпается и следит независимый наблюдатель. И становится легко, перестает жечь чувство унижения. Вижу на краю галактики странных живых существ – разросшийся шевелящийся геном. Что это за живые существа, рожденные с одним маршрутом – из элементов, сгустившихся в гены, распустившиеся в кусты разнообразных особей для того, чтобы процвести и исчезнуть? Какой в этом смысл?
Мама уже приготовила мне привычный завтрак – овсянку и бутерброды к кофе.
Не замечая, сую в рот какое-то вещество, приготовленное для роста организма, с элементами космической таблицы Менделеева. С утра желудок наполняется с ощущением неудобства. Смотрю на чашку и ложку – из каких материалов залетевшей кометы они сделаны?
Проглотил таблетку от простуды, то есть вещество для исправления моей колонии генов.
Странно, взгляд стороннего наблюдателя во мне избавил от жгучего чувства оскорбления.