Утром позвонил по телефону Бела Кун:
— В Дьёре контрреволюционный мятеж!
И Самуэли вновь мчится на машине из Рёйтёка в Дьёр, а бойцы-ленинцы спешат туда на поезде особого назначения.
Правда, на месте выяснилось, что переполох подняли женщины, одурманенные вражеской пропагандой. Водворив в городе порядок, чрезвычайный трибунал условно наказал разбушевавшихся торговок.
29 июля Самуэли вернулся в Будапешт. Новости он услышал тревожные. Отступающие части Красной Армии под давлением превосходящих сил интервентов деморализованы, боевой дух подорван агитацией правых, многие кадровые офицеры-фронтовики — предатели. На все лады толковали о заманчивом предложении Антанты. Если, мол, сформируется «рабочее правительство» и будет покончено с диктатурой пролетариата, Антанта немедленно снимет блокаду, пришлет масло, сахар, мясо, муку… На улицах и площадях уже поговаривали «об эшелонах с продовольствием», якобы направленных в Венгрию, изголодавшиеся обыватели воздавали хвалу великодушию Антанты.
30 июля поступила неутешительная весть: румынские войска форсировали Тису! Военный комендант Будапешта Йожеф Хаубрих заявил, что не позволит бросить на фронт свежие части IV Будапештского корпуса, их надо держать в резерве — для защиты столицы.
Бела Кун обратился по радио к Советской России. Он просил начать наступление Красной Армии против королевской Румынии. Затем выступил с воззванием ко всем народам мира.
А на следующее утро Лейриц принес новость, заставившую Тибора еще более насторожиться:
— Нынче утром к нашему поезду подошла депутация каких-то разодетых дам и господ. Они почтительно обратились к бойцам-ленинцам «с покорнейшей просьбой дать автограф на «добрую память»»… К счастью, начальник караула Иштван Лукач разгадал их намерения и разогнал подозрительное скопище. Не иначе как реакция, почуяв перемену и горя желанием мести, фабрикует черные списки. Это нешуточное дело, Тибор, — грустно заключил Лейриц.
Самуэли молча стоял у окна. Он повторял про себя, словно заклинал: «Революция не должна потерпеть поражение. Ее победа неизбежна и закономерна!»
— Ну что ж, мне, пожалуй, пора возвращаться в Цеглод, — сказал, вставая, Лейриц. И ужо у самого порога, задержавшись на мгновение, добавил: — Табор… а не обняться ли нам на прощание?
— С чего это ты? — обернулся к нему Тибор и горячо пожал его руку. Рукопожатие, которым обменялись эти суровые, мужественные люди, было крепче обычного.
Эпилог
Тибор Самуэли был прекрасный, находчивый оратор. Но на заседаниях Правительственного Совета он выступал сравнительно редко и всегда старался быть немногословным. Однако 31 июля 1919 года, когда нужно было отстоять предложение Бела Куна, Самуэли решил выступить. Бела Кун настойчиво добивался созыва чрезвычайной сессии Будапештского Совета рабочих и солдатских депутатов. Он требовал бросить боевой клич: «Все — на фронт!» — и мобилизовать рабочих. В своем выступлении Самуэли обрушил град убедительных аргументов на маловеров, собиравшихся отступать без боя.
— Если Советской власти не удастся удержаться в Будапеште, — убеждал он членов Совета, — можно отойти с рабочими полками в Задунайский край и там продолжать борьбу. Ни в коем случае нельзя выпускать из рук завоеванную рабочими власть!
«В результате настоятельных требований Самуэли, — вспоминал спустя десять лет правый социал-демократ Велтнер, — Правительственный Совет так и не пришел к единому мнению. Но все сошлись на том, что следует еще раз попытаться оказать вооруженное сопротивление».
К утру 1 августа правое крыло мобилизовало псе свои силы. На совместном, заседании Правительственного Совета и партийного руководства правые развернули яростную атаку. И если раньше они маскировались, уверяя, будто тревожатся за судьбы диктатуры пролетариата, то теперь открыто отвергали ее.
— Если невозможно сохранить диктатуру пролетариата, попытаемся хотя бы предотвратить разгул белого террора, — предложил один из участников заседания.
Но кто-кто, а коммунисты знали, что избежать белого террора ни при каком правительстве не удастся. Лютый враг притаился, готовясь нанести последний удар! Жаждущие мести контрреволюционеры только и ждут, когда будет образовано новое правительство.